Час до конца сентября (СИ)

— Сегодня внезапно улетела на юга, будто здесь январь, — помогая выносить тарелки на террасу, гостья делилась свежими новостями. — О, видела сейчас твоего соседа, навстречу попался, бабец на переднем сиденье такой, в кондиции, — Женька выразительно щелкнула себя по скуле. — Обсох, болезный, на повороте в райцентр, помогла канистрочкой. Матерился! Вороны на подлете дохли.

— Мне до него нет никакого дела, — ровным тоном произнесла Ира, но с размаху бросила в угол дивана ни в чем не повинную книгу. — Открывай вино. Ты чего со своим разругалась?

— Понимаешь, Ир, он решил, что может распоряжаться моей жизнью, как попало, как привык раньше со своими матрешками! — с горечью натужной улыбки ответила подруга, потрясла ладонью в возмущении. — Требует, чтоб я уволилась, дома засела. Я! Уволилась! Представляешь меня домохозяйкой? Страшная картина! Фартучек кружевной, и вечером встречать с караваем у порога. И без трусов.

— Может, это и есть счастье? — тихо, больше сама себе, спросила Ирка, отставляя опустевший бокал. — Ты его любишь?

— Не представляешь, как… Больше жизни, — призналась Женя, успокаиваясь. — Но я столько лет бодалась за эту должность, чтоб вот так, в один момент, ухнуть в семейную кабалу? Что, совсем никак нельзя совмещать? Что я буду делать в четырех стенах, вязать бесконечные шарфы, оригами из банкнот сворачивать?

— А он тебя замуж позвал?

— В том-то и дело, что нет, — нижняя губка девушки предательски дрогнула. — Прячемся от всех, как тараканы по углам.

— Жень, он что, женат? — ахнула Ирка. — Ты даже думать не смей!

— Я что, в лотке Шлимана столуюсь, с женатым спать? — возмущению Жени не было предела. — Там другое…

— Не представляю себе, от чего еще можно прятаться. Начальство твое?

— Ну, можно сказать и так, — Женька хотела, конечно, рассказать подруге правду, пока добиралась, представляла, что скажет, как. Но вдруг испугалась, не смогла. И как это бы выглядело? «Ирка, я с твоим отцом сплю, и не только сплю, практически, времени на сон не остается, кидай ссаную тряпку»? Угу, и песец подкрадется незаметно.

— А с Даней уже познакомила?

— Как раз к Даньке он относится лояльно, понимает, что я в комплекте иду. Комнату ему отдельную предложил, в планах пока ремонт в ней сделать, чтоб самое лучшее было у ребенка, — вдруг Женя засмеялась. — Помнишь того извращенца, который ультиматум поставил, что Даниила надо сбагрить в детский дом? Как летел с лестницы, как кудахтал!

— Помню! Встречаются же пернатые.

— Ируся! Я намедни перебирала кладовку, нашла такой раритет! Ты сейчас умрешь от восторга! — Женька вспомнила еще одну причину внезапного появления, покопалась в сумке, достала небольшую коробочку, обклеенную цветами, вырезанными из открыток и вкладышами от жевательных резинок.

— Ох, ты ж…

— А я о чем. Сколько нам было?

— Последний раз ее открывали, мне четырнадцать стукнуло, — с умилением Ирка забрала самодельную шкатулку из рук гостьи, приподняла крышку.

— Мне семнадцать? Да.

Еще в детстве девчонки начали складывать в эту коробочку записки с мечтами, пожеланиями себе самим, взрослым, как капсулу времени, скрепив страшной клятвой обещание «не смотреть» до тридцатилетия Жени.

— Помнишь, как дату определяли? Думали, что старость наступит именно в этом возрасте, — вспомнила Ирка, с любовью доставая записочки.

— А как ты истерила, когда высчитала, что тебе будет двадцать семь. «Я же буду совсем старухой!» — передразнила подружку Женька. — Давай, старушка, читай свои послания.

— «Научится печь слоенный торт»! Ой, не могу, запросы у меня были в десять! И «-ться» без мягкого знака, и «слоеный» с двумя «н»! Беда, — ухохатываясь, Ирка вспомнила, как тщательно выводила буквы, украшала по краю заветный листочек разноцветными фломастерами. — Научилась.

— «Выйти замуж за дядю Сашу», — прочитала Женя свою мечту той, четырнадцатилетней девочки.

— Ну и мечта, фу-фу-фу, Женька! Какими мы были дурочками, да? — воскликнула Ирина. — Даже представить не могу, что было в твоей голове.

— Да я сама в шоке, уже и забыла, что написала, — не подав вида, Женя улыбнулась. — Налей еще. Смотри: «Иметь в гардеробе больше пяти пар туфель!» Я недавно посчитала, перебрала. Только летних — двадцать шесть, не считая шлепок всяких. Как же я мечтала в детстве и юности о собственных туфлях, а не за сестрой донашивать…

— А я в двенадцать была практичней: «Купить дом у моря и собирать яблоки на самогон», — даже слезы выступили на глазах от смеха. — Это все родня твоя крымская, самогон привозила в числе подарков с юга. Я однажды и лизнула пробку.

— Алкашка! А у меня пожелание: «Встретить мужчину, похожего на дядю Сашу». Вот заело пластинку, да?

— Приличные такие мечты в шестнадцать, как раз, — пожала плечами Ира. — О, у меня не легче: «Желаю выйти замуж за лейтенанта Бахтиярова»!

— Надо Бахтияра спросить, что за лейтенант, что даже я не в курсе. Найти, и поставить перед фактом, пусть женится.