Час до конца сентября (СИ)

Вся дружная семья уже сидела на кухне в ожидании ужина. Родители Марселя весело смеялись над рассуждениями младшего внука. Когда гость зашел на кухню, Ренатик обратился к нему, ища поддержки:

— Дядя Лесад, сказы, сто тетя Илина самая класивая!

— Самая красивая, да, Ренатик, тут ты прав, — вздрогнул от неожиданного вопроса гость, моя руки. — А почему ты спрашиваешь?

— А он на твоей соседке собрался жениться, когда подрастет! — сквозь смех объяснила бабушка.

— И зенюсь! Она холосая, доблая, волосики лызие, мягкие, класиво так! — влет доказал преимущества своей задумки маленький проказник. — Она много веселых игл знает! Сегодня на плязе мы стлоили огло-о-омную басню! — малыш растопырил руки, показывая размер песчаной постройки. — Вот такенную! И у нее есть вкусные конфеты!

— А, ну, это взвешенное решение, брат, одобряю выбор, — спрятав улыбку, Решад со всей серьезностью пожал маленькую ладошку. — Ты, главное, кроме конфет, налегай на ужин, не пропускай завтрак и обед, быстрее вырастешь! И не забывай заниматься спортом, будешь сильным. И учись хорошо потом, и в школе, и в институте. Девочки любят умных, сильных, смелых и добрых мальчиков.

— Нелегкое это дело, оказывается, зениться… — вздохнул малыш под дружный хохот взрослых, перебираясь на колени к маме.

Решад маялся за столом, погрузившись в невеселые мысли, вздрагивал от каждого вопроса, отвечал уже невпопад. Наконец, Азалия не выдержала.

— Что с тобой? В последнее время на тебя без слез не взглянешь!

— Ничего, Азаля, я в порядке, спасибо за ужин, как всегда все было изумительно вкусно. Мясо — выше всяких похвал.

— Если учесть, что это мясо было рыбой! — рассмеялась хозяйка дома.

— Да? Прости, я пойду, пожалуй…

И уже у двери вдруг повернулся к Марселю, его провожавшему:

— Ну, скажи, ты пятнадцать лет в браке, чего им всем нужно? Я, как мальчишка, бегаю за ней, высунув язык, а ей все равно…

— Э, друг! Ты это про соседку свою, что ли? Вот это номер! Ты попал, брат. Пойдем в гараж, коньяку дернем по тридцать, покурим, как раз машины поменяем.

Марсель изумленно покачал головой. Сказать, что удивился, значит, ничего не сказать, глаза на лоб полезли от такой новости. Теперь стали понятны странности телефонных разговоров между подругами, язвительные реплики Наташи в сторону Иры про первый приз района. Не глухой же, в самом деле, хоть и жена думает, что у него избирательный слух.

С комфортом расположились в креслах, в святая святых всех мужчин, в гараже, помолчали немного, наслаждаясь благородным напитком, грея бокалы в ладонях. Решад не выдержал:

— Я все понимаю, у нее уже с Кащеем песня, она все время с ним где-то пропадает, последнее время его мерин прилип к соседскому забору. Ночевать остался в субботу у нее. И довольные такие, — лимон хочется нарезать и подать. Но, мне кажется, что это не то, не искрит между ними… нет, наверное, кажется.

— Ты знаешь Кащея, этот лис ничего так просто не делает. Но да, слыхал от Азали, что, то тут, то там Костян с Ириной. Еще удивился, — согласился друг.

— Я сперва повел себя, как последний идиот, тормознул на старте, теперь Костян — явный фаворит. Попросил меня отойти, будто она мне подойти шанс давала, угу. Хотя… Давала, и не один. Я просрал все, — покаялся тихо другу Решад. Только с ним можно было вот так, честно, неприглядную правду о себе. — Да и в Казани у нее таких, как я — хоть гербарий суши…

— Ну, ты попал, брат. У тебя ж и без нее — богатый выбор, только подмигни.

— Мигать надоело, фары сломались, — вздохнул Решад, смакуя коньяк. — Марс, по чесноку, как у вас получилось сразу? Вы же после техникума вместе. Я еще прифигел, когда приглашение на свадьбу получил. Жалею до сих пор, не получилось приехать.

— Раньше еще, брат. Помнишь же, в восьмом классе нам пополнение привалило, когда в Сабане старую школу закрыли. Все девчонки в коричневых платьях по уставу, еще в жутких колготках ходили, а моя зашла в класс, как жар-птица влетела, — Марсель тепло улыбнулся, гордясь своей женой. — Кудри черные, синее платье, укороченное по самое… Фартучек такой, воздушный, и на высоченных каблуках! Рост свой компенсировала, хотя мне всегда нравилось, что она такая маленькая.

— Помню, она к тебе за парту передо мной уселась, я тогда тоже очешуел. Парт пустых было полно. Такую бурную деятельность развила на нашей камчатке. С сочинениями помогала. Благодаря Азальке я на абитуре русский язык легко сдал.

— Да у меня до сих пор, как Наилю Ильдусовну вижу на улице, голова в плечи уходит, все думаю, что начнет отчитывать: «Гарипов, Яруллин, а вам пять! И делим на двоих!» Тебе доставалось, кстати, не по делу.

— Ну, мать все считала, что с меня особый спрос. Недавно смеялись, помнишь, мы на субботнике в листву петарды подложили? До сих пор мне вспоминает. А уж окна разбитые. Каждое помнит. Пятьдесят семь стекол у нас с тобой счет, — вспомнил он подкол рыжей язвы. — Видел, недавно, кстати, Мишку Ардашева, дрища с первой парты, с Дальних Полянок. Ни разу не дрищ стал, пузо отрастил, бороду.