Час дракона

Острие ножа чуть надавило на горло, еще миллиметр – и кожа не выдержит натяжения.

– Повторяю вопрос: Номер Семь, ты трус?

– Да… – еле слышно выдохнул Седьмой.

Заученным, хорошо поставленным движением Сержант схватил сутулого за волосы, запрокинул его голову и полоснул лезвием по шее.

Седьмой почти не хрипел, оседая к ногам убийцы. Пятки Седьмого еще выбивали об пол предсмертную дробь, когда Сержант совершенно спокойно продолжил:

– Я не люблю смелых и трусливых. Еще я не люблю идиотов, готовых броситься на меня в надежде на… в надежде не знаю на что. Таких, например, как Номер…

Сержант окинул нас взглядом, явно подыскивая очередную жертву.

– Ладно, расслабьтесь. Хватит пока жмуриков, хотя их-то я как раз люблю. Строй! Бегом на улицу. Живо! Малейшее непослушание карается смертью, надеюсь, уже уяснили. Ну, живо, дерьмо!

Я в числе оставшихся одиннадцати облаченных в белые одежды, немолодых уже мужчин молча и покорно двинулся к дверям.

Во время экзекуции я заметил, как изменились лица многочисленных камуфляжных статистов, – и лишний раз убедился: они всего лишь статисты. Ребята в пятнистой форме переживали смерть усатого и сутулого, пожалуй, даже более эмоционально, чем стоявшие в строю рядом с обреченными. Спокойны были лишь Сержант, Гной и второй бритый, двойник Гноя. Впрочем, уверен: если надо будет, любой из безликой камуфляжной массы без сожаления влепит мне пулю в затылок. Представление, устроенное Сержантом, отчасти было рассчитано и на них. Сержант доходчиво продемонстрировал расстановку сил: люди в белом – не люди, их можно резать, руководствуясь логикой безумца-садиста, то есть без всякой логики.

Но! Должна все-таки быть какая-то логика во всем происходящем! Пал Палыч говорил про экзамен, значит, это и есть экзамен. Тот, кто найдет в происходящем логику и смысл, тот пройдет пресловутый конкурс. Чем-то весь разыгранный кровавый спектакль напоминает мрачную пародию на коаны дзэн-буддизма.

Есть два направления дзэн-буддизма. Первое предполагает длительное, годами, сидение на коленях, постоянную медитацию в ожидании сатори – просветления.

Адепты второго направления могут вести внешне мирской образ жизни и лишь иногда наведываться к Наставнику, который задает им своеобразные загадки, по-японски – коаны. Бывает, что коаны – не просто словесные головоломки. Наставник создает для ученика определенные жизненные ситуации, и «разгадать» их под силу далеко не каждому. Иногда подобная практика кончается смертью, причем необязательно ученика…

Загадки-коаны парадоксальны для традиционно мыслящего человека. Чтобы их решить, необходимо проникнуться совершенно другой логикой. Логикой дрен. И однажды, решив очередной коан, ощутить просветление – натори…

Классический пример коана: «Как звучит хлопок одной ладони?»

– Быстрее, быстрее, – Сержант ритмично хлопал в ладоши, – быстро побежали вокруг здания! В темпе! Еще быстрее!

Нестройной толпой мы бежали, подгоняемые Сержантом. Через пару кругов его сменил Гной, затем Жаба – так Сержант назвал второго бритоголового приближенного, всех остальных вооруженных надзирателей он звал Иванами.

Между прочим, господин Гиляровский в своем знаменитом произведении «Москва и москвичи» сообщает – Иванами в старину величали разбойников-душегубов.

Совершенно некстати почему-то вдруг вспомнилась поп-группа дебилов-переростков «Иванушки интернэшнл»…

И еще я вспомнил, как в былые времена, когда еще имело смысл сдавать бутылки, – ибо на полученную выручку можно было купить не только спички, как это заведено в эпоху демократии, а вполне приличный продуктовый набор, – неоднократно наблюдал некоего приемщика стеклотары, который всех без исключения клиентов именовал «черноглазыми». В том числе и дам безусловно нордической наружности…

…Зачем нас гоняют вокруг санатория? С одной стороны, вроде бы все очевидно. Хотят вымотать физически. Но можно было бы с тем же успехом заставить попыхтеть, и не выходя из подвала. Сто приседаний, сто отжиманий и так далее. Так нет же! Бегаем на свежем воздухе, смотрим по сторонам, знакомимся, красиво выражаясь, с топонимикой, то бишь с привязкой объектов на местности. Между прочим, удручающее знакомство. С трех сторон стена, где-то ближе, где-то дальше за деревьями. Стена невысока, но колючек поверх нее накручено от души. Единственное неогороженное пространство – берег озера.

Однако неогороженное не значит неохраняемое. Вдоль берега натянут толстый стальной провод, к нему пристегнута карабином длиннющая цепь, на цепи собачка. Милый такой песик размером с теленка. Собака кавказской национальности, то бишь кавказская овчарка. Псина не лает, не рвется с цепи, лежит и смотрит на нас умными холодными глазами. Очевидно, собака прекрасно дрессирована и вверенный ей объект будет защищать, не жалея клыков.