Час дракона

В группу войдут полковники Корсаков и Середа. Один из них доставит пленного в ближайший поселок, где будет располагаться штаб операции. Второй, – быстрый взгляд в сторону Игоря, – начнет действовать самостоятельно, проверяя свои дурные предчувствия. Если они не подтвердятся, он передает по закрытому каналу связи условный сигнал, и мы начинаем операцию под кодовым названием… э-э-э… Ну пускай будет «Час дракона» (к чему лишний раз голову ломать!) Если же подтвердятся, то там решим по обстоятельствам. – Борис Иванович отхлебнул глоток остывшего чая.

– Наши с Федоровичем действия? – лаконично осведомился Логачев.

– Рассредоточитесь кольцом в трех километрах от деревни. – Поставив пустую чашку на стол, Нелюбин закурил сигарету. – Ждите приказа из штаба операции. Получив «добро» – начинайте полномасштабную зачистку. В случае команды «отход» – немедленно убирайтесь восвояси. Быстрым темпом и как можно дальше!..

…Вопросы? Пожелания? Предложения?

– Дайте нам с Игорем прибор для проверки на чипированность, – попросил я. – Если людоед вдруг окажется «с начинкой», то нет смысла тащить его в штаб!

– Как сказано в одном древнем китайском трактате: «цените подчиненных, всегда имеющих собственное мнение». За точность цитаты не ручаюсь, но суть примерно такова, – улыбнулся Борис Иванович. – Хорошо, будет вам прибор… Что-нибудь еще?

– Прошу разрешения принять участие в операции, – подал голос Филимонов.

– Нет! – нарушая субординацию (у меня с ней давние нелады. – Д.К.),[8] отрезал я. – Если меня убьют, отдел останется без руководства!

– Дмитрий прав… формально, – сузил глаза Рябов. – Филимонов останется в отделе. Текучки у нас много, без дела не засидится. Но ты, – обжег меня взглядом Владимир Анатольевич, – о смерти даже не помышляй! И будь любезен вернуться живым, здоровым. Иначе с Того Света достану!

– Есть, не помышлять, – вздохнул я…

Вот так мы с Середой и очутились в этом неуютном лесу, на небольшой поляне, рядом с зарослями сухостоя. (По данным, полученным со спутника, людоеды заготавливали дрова именно здесь…)

…Прошло некоторое время. Команда лесорубов приблизилась на достаточное расстояние. Из-за деревьев донеслись громкие, отчетливые голоса.

– Когда мыслящий человек достигает возмужалости и приходит в зрелое сознание, то он невольно чувствует себя как бы в ловушке, из которой нет выхода! – вещал тяжелый бас. – В самом деле, против его воли вызван он к жизни… Зачем?

Хочет он узнать смысл и цель своего существования, ему не говорят или же говорят нелепости: он стучится – ему не отворяют, к нему приходит смерть – тоже против его воли. И вот, как в тюрьме, люди, связанные общим несчастьем, чувствуют себя легче, когда сходятся вместе, так и в жизни не замечаешь ловушки, когда люди, склонные к анализу и обобщениям, сходятся вместе и проводят время в обмене гордых, свободных идей. В этом смысле ум есть наслаждение незаменимое!

– Берем басистого «философа». Прочих – на снос, – прошелестел я в рацию.

– Понял, – тем же тоном отозвался Середа.

– Совершенно верно, – подтвердил между тем сипловатый тенор и спросил: – А вы не верите в бессмертие души?!

– Нет, уважаемый Михаил Аверьянович, не верю и не имею основания верить!..

На поляну вышла пятерка дровосеков. Первые двое громогласно беседовали, остальные – хранили гробовое молчание. Бас принадлежал худощавому коротышке лет тридцати. Тенор – краснорожему пузану (вероятно, тому самому, о котором упоминал Вахрушин. – Д.К.)…

– Не верю! – с каким-то ожесточением повторил худой.

– Признаться, и я сомневаюсь, – ухмыльнулся пузан. – А хотя, впрочем, у меня такое чувство, как будто я никогда не умру. Ой, думаю себе, старый хрен, умирать пора! А в душе какой-то голосочек – не верь, не умрешь!!!

«Очень странно болтают, как по писаному, – подумал я в своем укрытии, прицеливаясь из «Вала» в лоб краснорожему. – Где-то я это уже…»

Т-р-р… Т-р-р… Т-р-р, – Экономно застрекотал «Вал» Игоря, и трое замыкающих все так же молча повалились на землю. В тот же момент я плавно нажал спуск, и у «бессмертного» толстопуза исчезла голова. «Философ» замер, побледнел, с треском испортил воздух и по-бабьи взвизгнул:

– Не убивайте!

– Бросай оружие, гад, – жестко скомандовал я. – Считаю до трех! Раз…

– Да, да, конечно! Не стреляйте! – Топор полетел в одну сторону, автомат в другую, а сам людоед плюхнулся на колени, возложив ладони на затылок.

– Легкая добыча! – Середа по-кошачьи спрыгнул с дерева, стремительно сблизился с коленопреклоненной, вздрагивающей в ознобе фигурой. Пнул ее в хребет и обрывком веревки связал «философу» руки за спиной.

– Лучше бы «браслеты» надел, – проворчал я, выбираясь из укрытия. – Мало ли…

– Гнилое чмо не посмеет сопротивляться, – презрительно скривил губы Игорь. – Еще наручники об него марать! Ты будешь рыпаться, животное? – Он пихнул «языка» ногой в бок.

– Не-е-ет! – прохныкал тот. – Однако в какую глушь занесла нас судьба! Досаднее всего, что здесь и умирать придется!

– Ни фига себе чешет, – покачал головой мой напарник. – Словно спектакль разыгрывает. Ну ничего, вколем «сыворотку» – запоешь по-другому!