Час джентльменов

Еще бы, мысленно согласился Бун. Местные ученики отправляются в Стэнфорд, Принстон, Дюк, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе или хотя бы в Калифорнийский университет в Сан-Диего, который поближе к дому. Но только не в тюрьму. Бун сомневался, что Кори удостоится упоминания в праздничном ежегодном бюллетене школы. «Выпускник нашей академии Кори Блезингейм успешно прошел вступительные испытания и поступил в тюрьму Сан-Квентин, где ему предстоит пройти полный срок обучения, который составит от двадцати пяти лет до пожизненного. Мы от всей души желаем Кори удачи и успехов в его новой интереснейшей карьере».

— Вы его знали? — спросил Бун.

— Да, конечно.

— Проблемный парень?

Нерберн задумался.

— Как ни странно, нет, — наконец ответил он. — У нас тут полно богатых детишек, которые считают, что им с рук сойдет все, что угодно. Но Блезингейм был не таким. Никогда не выносил мне ворота с разгона, как некоторые.

— А на чем он ездил?

— Одно время на «лексусе», но потом его расколотил. Тогда папаша отдал ему подержанную «хонду».

— Отличные машины эти «хонды», — заметил Бун.

— Ага, неубиваемые.

— А в той аварии он сильно пострадал?

— Нет, царапины да шишки, — покачал головой Нерберн.

— И слава богу, да? — улыбнулся Бун.

— Конечно, — согласился охранник. — А вас его отец нанял?

— Не напрямую, через адвоката.

— Вот как оно делается, оказывается.

— Обычно да.

— Значит, передал вам все полномочия, — предположил Нерберн.

— Получается, так, — кивнул Бун.

Нерберн протянул руку, достал из будки бейджик и просканировал его.

— У вас назначено с кем-нибудь? — спросил он.

— Я бы мог соврать и сказать, что да, но не буду, — ответил Бун.

— Без записи нельзя, — покачал головой охранник.

— Знаю. Вы правы. Но понимаете, какая штука: если людей предупредить о своем приходе, они начинают думать, что же им мне сказать…

— И выдают заготовленную речь?

— Ага.

Нерберн задумался.

— Ладно, Бун. Выдам вам пропуск, но только на один час. Не больше.

— Я бы не хотел, чтобы у вас из-за меня были какие-нибудь неприятности.

— Со своими неприятностями я разберусь сам, — улыбнулся охранник.

— Понял.

Нерберн написал что-то на бумажке и передал ее Буну.

— Оружия, я так понимаю, у вас с собой нет?

— Нет, — ответил Бун. — Слушайте, а Кен у вас здесь ведь не учится, верно?

Нерберн покачал головой.

— Я бы мог его сюда пристроить — тут действует программа для детей постоянных сотрудников, — но не стал.

— Можно узнать почему? — полюбопытствовал Бун.

— Не хочу, чтобы мой сын считал себя кем-то, кем он не является.

— Ясно.

Вот так, мою унизительную теорию о преданных, как псы, охранниках можно спокойно спустить в унитаз, думал Бун, поднимая стекло машины.

Он поехал по узкой извилистой дороге мимо розовых оштукатуренных зданий и ярко-зеленых полей для игры в футбол, бейсбол и лакросс.[30] На последнем как раз играли ребята, и Бун с трудом удержался от соблазна остановить машину и последить за игрой. Но его ждала работа.

Припарковавшись на стоянке под знаком «Для посетителей», он прошел к зданию администрации.

Глава 33

Директор школы расплылась в улыбке, увидев своего посетителя.

Правда, имя Кори Блезингейма быстро эту улыбку погасило.

— Проходите в кабинет, — предложила доктор Хэнкок, высокая седая женщина с короткой стрижкой. Пиджак цвета хаки дополняла такая же юбка и белоснежная блузка с круглым воротником.

Бун прошел за директрисой в кабинет и уселся в предложенное ему кресло.

На стенах красовались многочисленные дипломы и сертификаты.

Из Гарварда, Принстона, Оксфорда.

— Чем я могу вам помочь, мистер Дэниелс? — осведомилась директриса. Никаких сантиментов, сразу к делу.

— Честно говоря, я просто пытаюсь понять, что он за человек.

— Зачем? — удивилась Хэнкок. — Как это может помочь ему в суде?

Резонно, подумал Бун.

— Потому что пока не узнаешь что-нибудь, остаешься в полном неведении, и пока информацию не получишь, не поймешь, нужна она тебе или нет.

— Например?

— Например, часто ли Кори дрался в школе? Обвинитель обязательно задаст этот вопрос, и хорошо бы нам знать на него ответ. Любили ли его в школе или нет? Может, обижали? Были ли у него друзья? Или девушка? Или он, напротив, был одиночкой и ни с кем не общался? Хорошо ли он учился, какие у него были отметки, почему он, например, не пошел учиться в колледж?

— Девяносто семь процентов наших учеников отправляются в учреждения с четырехлетней программой обучения, — произнесла директриса.

Бун с трудом удержался, чтобы не заметить, что Кори тоже отправился в учреждение, и, скорее всего, не на четыре, а на все двадцать четыре года. Но директриса почувствовала его настроение.

— А вы с гонором, мистер Дэниелс, — заметила она.

— Неправда, — возразил Бун.

— Правда-правда, — кивнула Хэнкок. — Вы этого, может, и не замечаете — хотя я подозреваю, что вы прекрасно об этом осведомлены, — но, позвольте сказать, все-таки вы с гонором. Вы смотрите на наших детей сверху вниз.

— С моей позиции это нелегко было бы сделать, доктор Хэнкок, — улыбнулся Бун.