Час героев

В прицеле снайперской винтовки были дети. Просто – дети, замурзанные, грязные, но вооруженные, причем вооруженные автоматами и даже пулеметом. Если читать полевой устав по противоповстанческим и партизанским операциям, этих детей надо было как-то разоружить и отправить в лагерь для реабилитации – о том, как это сделать, спросите сержанта Натаниэля Чапмана[18]. Если жить не по уставу, а так, чтобы выжить – то детей нужно было немедленно застрелить и скрыть следы – потому что они в американцев выстрелить не преминут, будь у них такая возможность, а если не скрыть тела – будет суд военного трибунала. Странник не стал делать ни того, ни другого – у него не было ни времени, ни желания разоружать этих «детей-солдат»[19], и он еще не свихнулся до того, чтобы стрелять по детям.

Пусть идут...

То, что он делал, напоминало скрадывание хищного, опасного зверя. У него было преимущество перед русским... русский имел здесь какую-то задачу, задачу по уничтожению противников, и поэтому он вынужден был раскрываться, выполняя ее – а у него самого не было никакой задачи, кроме уничтожения русского снайпера. Сейчас он двигался большими кругами в том направлении, в котором, по его предположению, находился снайпер – он засек активность румын и, хотя он не понимал румынский, понял, что что-то произошло. Когда он найдет след, он пойдет по нему, и русскому конец. Или – конец наступит ему самому.

Но как бы то ни было – это будет честная игра...

Дух

Они набрели на церковь... старенькую, небольшую дощатую церковь. Верней, не церковь, а то, что от нее осталось – ее не подожгли, возможно, потому, что лень было – но покуражились изрядно. Остов сгоревших «Жигулей» у входа, на кузове – следы от пуль. Все двери, стекла – настежь...

Подполковник показал на пальцах – идем вперед. Может быть, найдется что-то интересное...

Втоптанные в грязь, уже порыжевшие, стреляные гильзы... в кого стреляли? Зачем? Все витражи – умело набранные вручную – перебиты, разноцветное стекло лежит у стен. Крест сворочен и валяется на земле, на кресте что-то жуткое, какая-то черная груда...

Священник. Крымские татары пришли сюда, испохабили церковь, своротили крест и около него расстреляли или замучали до смерти служившего здесь священника. Они делали это до тех пор, пока не перебили всех русских, и тогда румыны и американцы начали убивать уже татар. Все правильно – каждому да воздастся полной мерой...

Держа наготове оружие – подполковник не расставался с «АПБ», у второго номера был «АС» с американским оптическим прицелом и самодельным цевьем с лазером, – они вошли в церковь и только тогда поняли, почему так много гильз перед церковью и почему татары стреляли по церкви. Когда рухнула центральная власть – сюда пришла банда крымско-татарского меджлиса. Они взяли всех христиан, согнали их в церковь, заперли ее и открыли огонь из автоматов и пулеметов. Неверным – смерть.

Наверное, они не убивали священника сразу, они дали ему возможность увидеть расстрел паствы и только потом расстреляли его. Просто удивительно, сколько же в мире скопилось зла и жестокости... и как айнзац-команды из Бабьего Яра, уже забытые – вернулись, как только им дали такую возможность...

На горе костей сидела ворона. Увидев людей, она закаркала, заметалась – но нашла выход и вылетела в разбитое окно. Вероятно, в этом году у вороны будет много птенцов...

Стараясь не дышать, они прошли по похрустывающему полу в церкви и вышли через заднюю дверь, другого пути просто не было...

Цыгане

Этих – он едва не пропустил. Он никак не думал, что кому-то надо будет забираться сюда, в эту глушь. Как назло, он собрался пообедать и немного отдохнуть, все-таки возраст давал о себе знать, и, услышав надрывный вой машины, едва успел спрятаться. Дело происходило в месте, где стояли остовы небольших деревянных домиков... красивое, очень красивое место, видимо, когда-то тут жили туристы. Теперь здесь не жил никто.

Винтовку – в специальный чехол, пристегнутый к рюкзаку, автомат – в руки. На мгновение включил прицел – красная точка появилась на горелой, черной стене одного из домиков.

Есть...

К домикам, надрывая мотор затяжным подъемом, выполз внедорожник, старый американский «Шевроле Тахо», видимо, списанный и купленный по дешевке у какой-нибудь благотворительной организации. Автомашина – она была только одна – остановилась прямо у кострища, оставшегося здесь с давних времен, большой черный круг, присыпанный речным песком. Захлопали двери, раздались веселые, громкие голоса – те, кто приехал сюда, явно не боялись призраков этих мест, забирающих человеческие жизни. Они явно себя считали здесь хозяевами...

Четыре человека, с автоматами, румынскими, с изогнутой передней рукояткой на цевье. Черные кожаные куртки и джинсы, несмотря на жару – почти официальная униформа бандитов.

Странник не понимал, что эти люди говорят на своем веселом, беззаботном языке. Но чутьем своим безошибочно почуял недоброе.