Час мужества

— Дайте несколько башенных залпов, — командует Дрозд в боевую рубку.

Стволы орудий неторопливо поворачиваются на правый борт. Гремит главный калибр, посылая залп за залпом. Вражеская батарея смолкает... А миноносцы и катера охранения ставят дымовые завесы, скрывая корабли от наблюдателей противника.

На мостике напряженное ожидание: что-то будет дальше? Крейсер острым форштевнем рассекает воду, справа и слева у бортов тянутся два длинных уса параванов-охранителей.

Сейчас не батарея и даже, пожалуй, не самолеты заботят моряков. Мины — они притаились на разных глубинах. Если бы знать, где они, увидеть, обойти.

Увы, это почти невозможно.

— Правый борт — мина! — почти одновременно раздаются громкие доклады сигнальщиков.

Рогатое чудовище зловеще раскачивается на волнах.

Отданы команды, и «Киров», а по его сигналу и другие корабли отворачивают и обходят мину стороной...

— Слева по борту мина! — снова кричит сигнальщик. На ходовом мостике ее уже заметили.

И эту мину обошли, она осталась в стороне... Расстрелять ее нельзя — кругом корабли.

Опасность с каждой минутой нарастает. Она будто витает в воздухе, напоминая морякам: «Смотрите! Смотрите!». Сейчас все: от командующего флотом и до краснофлотцев, находящихся на верхней палубе или на мостиках — зоркие наблюдатели. И когда в правом параване «Кирова» показался темный шар с гладкой блестящей поверхностью, со всех сторон слышатся голоса:

— Мина в правом параване!

Командир корабля сбавил ход до малого. А волны все ближе подталкивают черный шар к борту. Все понимают: достаточно ему прикоснуться к корпусу корабля — взрыв неизбежен.

В эти роковые минуты на палубе появляется необычная команда во главе с минером корабля Михаилом Андриановичем Вакуленко. В руках у каждого длинный шест.

Напряжение предельное. Все взоры обращены на смельчаков, все ждут, затаив дыхание, следя за странным поединком с миной: выскользнет она из-под шестов и навалится на борт корабля... или ее удержит команда Вакуленко. Это тоже поле боя, и длинные деревянные шесты — сейчас оружие в натренированных руках.

Спокойны, деловиты лица Вакуленко и его бойцов, движения рук плавны, осторожны, как будто эти люди родились минерами и это для них самая привычная работа.

Мина сближается с кораблем, ее потихоньку отводят дальше и дальше от борта крейсера.

Но опасность не миновала. Что с ней делать дальше?

— Ваше решение? — спрашивает контр-адмирал Дрозд командира корабля.

— Обрезать параван, — отвечает Сухоруков.

— Действуйте!

С мостика по трансляции передают команду:

— Сварщика Кашубу с электросварочным аппаратом на полубак!

Десятки глаз следят за миной, которая то всплывает, обнажая гладкую, почти полированную спину, то снова исчезает в волнах.

На полубаке появляется щуплый паренек. Теперь ему предстоит выручить корабль из беды.

Обвязавшись линем и зажав в руках держатель с электродом, Петр Кашуба спускается на беседке и повисает над волной. Он сидит на узенькой дощечке, похожей на детские качели, ноги чуть-чуть не достают воды. Вспыхнул огонек, из-под электрода брызнули искры, и у всех на глазах тралящая часть паравана хрустнула, переломилась, оторвалась от борта корабля и вместе с миной пошла прочь.

Не успел Петр прийти в себя, отдышаться, как новая мина появилась в левом параване. Теперь уже другой краснофлотец, Шуляпин, висел над пропастью и отрывал от корабля его страшного спутника.

Эскадра шла своим курсом. По-прежнему «Кирову» прокладывали путь тральщики. За ними шли эсминец «Сметливый» и ледокол «Суур-Тылл», и все время то появлялись, то исчезали юркие, быстроходные катера — «морские охотники»...

«Яков Свердлов» тоже шел в охранении крейсера и, зарываясь в волну бортами, оставлял за кормой пенистый след. И там матросы несли вахту у пушек, пулеметов, торпедных аппаратов, а на ходовом мостике уже несколько суток кряду находился капитан 2 ранга Спиридонов. Время от времени он переводил взгляд на громаду крейсера, на ходовой мостик, где неизменно различал фигуры Трибуца и Дрозда. Они тоже не упускали из вида корабли охранения...

И вдруг раздался страшной силы взрыв. К небу взлетела шапка огня, дыма, воды. Когда она осела, то стало видно, что миноносец переломился и начинает погружаться. К гибнущему кораблю тут же пошли на помощь катера.

Ночью крейсер «Киров», как и все остальные корабли, стал на якорь — слишком велика была минная опасность. И только с рассветом эскадра продолжила путь.

Показался горбатый, взъерошенный остров Гогланд, словно гигантское чудовище, поднявшееся из воды. А над кораблями послышались звонкие голоса наших истребителей — это было лучшей музыкой для моряков. В ней звучал привет балтийцам от Кронштадта и Ленинграда.

«Киров» отдал якорь на большом Кронштадтском рейде 29 августа 1941 года в 16 часов 29 минут. Здесь уже ждал пограничный катер. Он подошел к борту крейсера. Моряки вновь образовали живой конвейер и выгрузили все ценности, доставленные такой нелегкой ценой.

Вспоминая бой за Таллин, моряки думали о судьбах своих товарищей, вспомнили и Петра Григорьева, что с ним, жив ли?