Час Пик

То, что он, Банкир, со своим пусть профессиональным, но все–таки карманным телеканалом значительно отставал от соперника, от главного соперника, от Промышленника то есть, было совершенно очевидно.

В случае предвыборной кампании вряд ли смог бы такой телеканал тягаться с этим, с первым.

Масштабы не те.

Телевидение, по мнению многих, делает минимум пятьдесят процентов голосов — вон, на предыдущих выборах в Думу стоило Сыну Юриста заявить о себе, как сразу же пролез, куда хотел.

А выборы — скоро, очень скоро…

* * *

Придется дать «шесть пик».

Торгпред и Секретарь как по команде:

— Пас.

— Пас.

М–да, карта далеко не блестящая, но можно попытаться сыграть.

— Шестерная в бубях.

— Вист.

— Вист.

Когда оба партнера играют «вист», это не очень хорошо, потому что игра всегда закрытая — не видишь карт соперника, в отличие от игры, когда один играет «вист», а другой пасует.

Каждый делает свою игру…

* * *

Да, каждый делал свою игру, и Банкиру ничего иного не оставалось, как предпринять решающий шаг: спровоцировать скандал.

У него–то, у Банкира, то есть, репутация настоящего джентельмена, его появление в бизнесе закономерно, он — всерьез и надолго.

Деньги — это власть, а власть, как известно — деньги. Одно не может быть без другого.

Без контроля над средствами массовой информации невозможна настоящая власть.

* * *

На этот раз повезло — сыграл свою шестерную. Проиграл Торгпред–ни одной взятки не удалось взять. И как это он с такой картой «вист» сказал?

Наверное, просто решил блефануть, чтобы Секретаря попугать, а тот, в свою очередь — его, Торгпреда.

И к чему им это надо было делать?

Теперь вновь понтировал Банкир.

Скосив глаза на листок с записями пули, убедился, что для того, чтобы решительно вырваться вперед, надо набрать десятку а это значит — или сыграть мизер, не взяв ни одной, или взять все десять взяток.

Хотя бы восьмерку — тоже хорошо.

Разумеется, он джентельмен, похлеще Дизраэли, это знают все, и партнеры, и соперники, конечно же, он никогда не прибегнет к грязным шулерским приемам — они недостойны его.

Но один–то раз можно?

Один всего лишь раз?!

Никто не узнает, никому в голову не придет, что он, банкир, способен на такое… А если и раскроется, то можно будет сказать: «Простите, ошибся, с кем не бывает?» И поверят ему, потому что порукой — его безукоризненная репутация.

* * *

Короче, надо привлечь внимание и снизить в глазах как населения, так заодно и парламента (он–то, если вдуматься, заинтересован) репутацию всей этой останкинской приватизации.

А чтобы привлечь, нужен скандал.

Но как?

Надо что–нибудь громкое, резонантное, что–нибудь такое, чтобы обратило внимание всех — и не столько на само событие, сколько на приватизацию.

Нет ничего страшней, ничего одиозней громкого, скандального убийства.

А таким убийством может стать убийство известного человека.

Промышленник?

Хорошо бы, конечно, если мыслить гипотетически, знал бы, неблагодарный, что и как — но с другой стороны сразу же станет понятно, чьих рук это дело. Вон, никак с тем взрывом «мерседеса» не могут успокоиться — все на него, на Банкира то есть, валят, да на его людей.

Главный Функционер?

Не подходит.

Главный Функционер, как и все чиновники — не самая заметная фигура. А потом, по существу, он хотя и «мотор» всей этой приватизации но — ничего не решает. У него денег нет, есть только голая власть, данная ему правительством, а власть, не подкрепленная собственными деньгами — эфемерна.

Впрочем, и деньги тоже эфемерны, но…

Остается третий…

Да, наверное все сходится, то, что надо: известен, образ намертво запечатлен в массовом сознании, всеми обажаем, всеми любим…

Наверное, он.

Да, смерть Листьева сама по себе ничего бы не значила, и в новосоздаваемом ОРТ он не был ключевой фигурой — ни в финансах, ни в управлении.

Но она и только она могла бы послужить катализатором скандала (прежде всего на самом Останкино), она могла бы спровоцировать привлечение к ОРТ общественного интереса: «а что это вы там приватизируете», «а как это так у вас получается, что государственные финансовые вливания из бюджета сохраняются, а телеканал в то же самое время становится смешанной формой собственности»?

И вообще — не слишком ли это подозрительно накануне президентских выборов?

Не ставите ли вы возможных кандидатов, куда более достойных, чем теперешний Президент (например. Градоначальника), в явно неравные условия?

Не слишком ли великий приз получает один, заведомо оставляя в банкротах остальных?

Похоже на то…

* * *

Банкир протянул колоду Секретарю.

— Сдвиньте, пожалуйста.

Тот срезал не глядя — что, он своему шефу не доверяет?

Не доверяет, и он, Банкир то есть, ему тоже не доверяет, коли у него есть серьезные подозрения, что неспроста он с ним в Лондон увязался…

Секретарь, с трудом подавляя в себе зевоту, инстинктивно прикрыл рот ладошкой — этого было достаточно, чтобы Банкир не срезал колоду, а ловко подложил загодя приготовленные «длинную масть» (от семерки до туза) себе.

И Торгпред на минутку отлучился…

Везет же!

— Прошу, — произнес Банкир, кладя две карты на прикуп — рубашкой вверх.