Час пони

Вид на экране дрогнул, когда камера начала плавно поворачиваться, шары планеты и спутника уплыли вниз, и экран ненадолго полностью залило чёрным, с проступившими колючими искрами звёзд. А потом брызнуло ярким, яростным светом, почти сразу же приглушённым фильтрами, и сверху вниз прошёлся огненный диск солнца с чуть размытым по краям круглым пятном в центре — словно зрачок в оглядевшем их огромном сияющем глазу. Солнце скрылось, камера продолжала поворачиваться, и на экран уже вплывал блестящий отражениями и мигающими огнями, расчерченный резкими, ломаными тенями, металлический бок чего-то несомненно рукотворного. Вперёд, вниз и в стороны от него протягивалось несколько разнокалиберных ажурных ферм, блестевших прозрачными трубами внутри и вспыхивающих на концах алыми огнями. Одна из ферм, мелькнувшая на краю изображения, судя по всему заканчивалась где-то около камеры. На конце другой висел подмигивающий красными и зелёными огнями угловатый вытянутый силуэт. Панорама продолжала неторопливо вращаться и наконец застыла, демонстрируя узкую полосу чёрного пространства, и безостановочно уползающий вдаль бело-сине-зелёный планетный простор.

Где тоже не было знакомых очертаний.

На Земле точно нет такого места, где океан вторгается на материк тремя огромными параллельными заливами, которые выглядят так, будто гигантская лапа протянулась и пробороздила когтями сушу...

Виктор с трудом оторвал взгляд от экрана и обвёл взглядом остальных. Серафима с Лирой, Джерри с Гайкой были просто заворожены зрелищем, и восхищённо смотрели на проплывающую под ними планету.

Пегаски же — что затихшая на его коленях Скуталу, что приподнявшаяся на носилках и выгнувшая шею Дэш — были не просто заворожены видом. Эти синтеты были созданы чтобы летать, в их разум было намертво впечатано стремление ввысь, желание полёта и радость от вида открывающегося с высоты. Увидеть под собой не просто землю, но само небо... с таким могла бы сравниться разве что настоящая, увиденная собственными глазами Эквестрия. Обе пегаски застыли неподвижно, с совершенно одинаковым выражением восторга на мордочках, с широко распахнутыми глазами и приоткрытыми ртами.

Виктор взглянул на Шада. Тот сидел вполоборота к экрану, и слегка наклонив голову разглядывал их компанию. Встретившись с ним глазами, Шад усмехнулся освещённой экраном половиной лица и чуть приподнял кружку, словно салютуя ему.

— Это же... — внезапно охрипшим голосом проговорил Виктор. — ...не Земля?

— Браво! — Шад изобразил аплодисменты. — Пятьдесят первая Пегаса-четыре, она же Тайга, перевалочная станция "Заимка", борт лёгкого рейдера "Мара". Давление за бортом ноль целых хрен десятых, прогулки без скафандра не рекомендуются, в скафандре и с сопровождением — можно устроить, если кто-то не верит экранам и горит желанием посмотреть своими глазами. Крылатые, дышать не забываем?

Судя по судорожному вздоху, который синхронно испустили обе пегаски, ироничное напоминание было вовсе не лишним.

— Расстояние до Солнца примерно пятьдесят световых лет, до нашей столицы примерно втрое больше... — продолжил Шад. — Тайга та ещё окраина в наших реалиях, но из освоенных она самая ближняя к Солнечной системе.

— Так вы... Чужие? — подала голос Серафима. Голос был довольно дрожащий.

— Нет. Тоже, в общем земляне, и в какой-то мере "свои", хотя последнее — ну с очень большой натяжкой. — посерьёзневший Шад отхлебнул из своей кружки. — Ответ на традиционно следующий за этим вопрос "и кто же вы такие?" потребует некоторого экскурса в историю. Готовы слушать?

Все, включая Дэш, кивнули так одновременно, словно долго репетировали этот жест.

— Итак — начало всего этого. Время действия двести с длинным хвостом лет назад, начало века. Место действия — Земля, где тогда ещё были государства, и в частности страна по названию "Россия". Виктор, возможно ты мог что-то слышать от деда. Нет? Коротко — сейчас эта территория частично входит в Еврогигаполис, частично известна как пустые земли Сибири и Заполярья.

— Тогда же это было государство, которое вынужденно противостояло государствам европейской части континента. С переменным успехом, поскольку противостояние было постоянным, а вот с правителями ей везло не всегда. Тогда, в начале двадцать первого века, как раз был период "не слишком везло", а прочие тогда ещё государства вовсю готовились в очередной раз переделить мир, рынки сбыта и зоны влияния.