Час пони

Иллюзию разрушил свет, ненадолго вспыхнувший сзади, и отразившийся в прозрачной трубе галереи. Послышались негромкие знакомые шаги, потом они смолкли, а через несколько секунд Шад мягко упёрся рукой в торец галереи и повис рядом с ней.

— Неплохо летаешь для бескрылого. — заметила Дэш через несколько минут затянувшегося молчания.

— Довелось строить пару станций. — пожал тот плечами. — Через месяц начинаешь прыгать туда-сюда, не включая личного движка, через полтора — инструменты раскладываешь перед собой так, что не улетают никуда. — Он усмехнулся. — Через три — пытаешься всё это сделать на грунте и искренне удивляешься, когда не получилось. Как тебе?... — он кивнул в сторону планеты.

— У вас тут городов вообще нет?

— Ну почему нет? Есть. Почти три десятка, где-то по десятку-два-три тысяч народа каждый. Ещё есть наш центр адаптации, который по темам, с синтетами связанными, работает, и это тоже город, тысяч на двадцать душ, плюс-минус сколько-то — одни появляются, другие убывают. Мы... — он оценивающе взглянул на планету. — ... будем проходить примерно над ним ещё через пару витков. Но в основном живём растянутыми такими посёлками, от дома до дома по паре минут ходьбы, если дальше — то пара минут лёта, флайки тут основной транспорт. До ухода приходилось в городах тесниться, теперь вот компенсируем. — он пожал плечами. — Ну а новоприбывшие очень быстро перенимают наш стиль поселения. Вы быстро учитесь.

— А если не хотят... учиться?

— Всякое бывает. Иногда — очень редко — не хотят оставаться. Тогда — Земля, головная боль и несколько выпавших из памяти дней. Иногда — ещё реже — бывает что остаются, но не хотят учиться, и тащат... пытаются тащить Землю к нам. Тогда — мне искренне жаль.

Дэш поёжилась. Как всегда спокойный голос инструктора не вызывал желания уточнять, о чём именно ему будет жаль.

— Добрячки вы, как я посмотрю.

— Мы не добрые, мы практичные. Впрочем, крайние меры требуются редко, найдёны обычно стараются быть нами больше нас самих. Даже те, кого не полутрупом утащили, а кому это предложили. По результатам таких бесед, как наша с тобой. Я не из праздного любопытства расспрашивал, каждая такая беседа — это сведения о ком-то ещё. — он посмотрел ей в глаза. — Я как раз по этому поводу. Соарин.

Она вздрогнула. Невесомость никуда не делась, она всё так же висела посреди галереи, но ощущение уютной колыбели пропало. Теперь Дэш почувствовала себя так, будто падает в пропасть. Ей стоило огромного труда удержаться, и не замолотить отчаянно крыльями.

— Что "Соарин"?

— Соарин Пишчек, синтет, пегас, гладиатор, твой знакомый. Он, судя по всему, был неплохим парнем. Я побеседовал с мелкой и мышками, сопоставил данные. Ты ведь не знала, что он попытался говорить с Вендаром в тот день, когда... погибла твоя подружка, Твайлайт? — Дэш, холодея, кивнула в ответ. — Он пытался. И насколько я выяснил из разговора с тобой и ними, насколько я могу сейчас судить о Вендаре и его мотивах — с высокой вероятностью Соарина уже нет в живых. Я отправил запрос резидентуре, они попытаются выяснить, поискать, но... Мне жаль.

Дэш медленно свернулась в клубок, и уткнулась мордочкой в передние ноги.

— Зачем... — глухо проговорила она. Говорила она больше себе под нос, горло тут же перехватило спазмом, но инструктор слышал её чересчур хорошо. А понимал ещё лучше. К сожалению.

— Это одна из стандартных практик при ломке личности. — ответил ей всё так же бесстрастный голос. — Позволить сформироваться привязанности к чему-то или кому-то, а затем это отобрать. Так же, как и с твоей Твайлайт. Потом, для усиления эффекта — позволить объекту ломки узнать, кто именно и как именно отобрал. Но до этого шага Вендар, насколько я понимаю, дойти не успел? Он не рассказывал тебе, что он сделал?

— Нет. — Дэш мотнула головой. — Нет... она мотнула ещё раз и ещё. — ...нет... — она затрясла головой так словно хотела, чтобы та оторвалась, оскалилась, но из горла не вырвалось ни звука, перед глазами поплыла красная пелена, а рядом была такая знакомая фигура, такая похожая...

— Сукааа... — вырвался наконец сиплый вой, и она ударила крыльями, бросаясь в атаку.

Когда она пришла в себя, то оказалось что в галерею вернулась гравитация. Не полностью. Ровно настолько, чтобы они не плавали посреди трубы — так что Шад легко держал её на вытянутых руках, за воротник куртки и пояс шорт, и ей оставалось лишь беспомощно дёргать ногами в воздухе.

Слегка пахло кровью.

— Пусти. — хрипло потребовала Рэйнбоу. Её немедленно поставили на пол и тяжесть тут же вернулась в полной мере. Следовало ожидать, что Мара не оставит их без внимания.

Шад присел перед ней, опёрся о колено локтем и пристально посмотрел ей в глаза. На тыльной стороне ладони у него была сочившаяся кровью ссадина.

— Отпустило?