Час совы

Люську подвезти никто не предложил, и от этого стало немного грустно. Час был поздний и маршрутки уже ходили редко. До Людмилиной квартиры можно было доехать за десять минут, но пешком по вязкой снежной каше она прошагала минут сорок, а, может, и больше. Войдя в темный подъезд, Люся вздрогнула от жуткого гулкого воя.

«Так воет собака Баскервилей, – вспомнилась фраза из любимого фильма. – А в нашем подъезде так может выть только большой, славный, добрый пес Чем – неизвестной кинологам породы».

В это время он всегда возвращался с прогулки со своим хозяином, и они часто поднимались вместе с Людмилой на лифте.

Хозяин Люське нравился. Высокий, подтянутый, с модной короткой стрижкой и всегда грустными глазами, даже когда он улыбался, приветствуя Людмилу в лифте. В доме он появился недавно, и занял квартиру на последнем этаже, где до него проживала славная старушка. Куда подевалась соседка, никто не знал, но к новому жильцу отнеслись приветливо. Был он тих, молчалив и вежлив.

«Загулял где – то твой хозяин, Чемка!» – послала мысленный мессидж псу Людмила. Пес, похоже, обладал навыками телепатии и вой прекратился.

Открыв дверь своими ключами, и войдя в квартиру, Люда почувствовала запах свежих пирогов и улыбнулась. На кухне мать с сыном вели неспешную беседу, позвякивая ложками.

– … и далась тебе эта Люська, – раздался резкий голос Людмилы Даниловны. – Бегаешь, как тузик по халтуркам своим. Не спишь нормально, не питаешься. В холодильнике мышь повесилась.

– Да все у нас нормально, мам! Живем, как все.

– А можешь жить лучше всех. Вон у Катерины домина, какой! Мечта! Вся округа завидует. И двор, и птица, и машина импортная огромная. Как выезжает на дорогу, все мужики в ступоре стоят. А она такая ладненькая вся, аппетитная, одевается как с картинки. Я ее как-то встретила в магазине, спрашиваю: «Что ж ты, Катенька, замуж не выходишь?» А она глазки свои карие опустила, вздохнула тяжело и отвечает: «Без любви не хочу, а любовь моя далеко! Вы же знаете, тетя Люда!» И как ты тогда ей сердце разбил? Ведь встречались же. Все думали свадьба скоро.

– Я как представлял, мам, что мне надо было каждый день ее папашу видеть, так вся любовь улетучивалась.

– Суровый был человек, никто ж не спорит. Но, вот и нет больше папаши. Свободна Катенька. Живет как сыр в масле. Жакузю себе какую – то во дворе устраивает…

– Джакузи?! – оживился благоверный. – Это круто, мам! Это моя мечта!

– А еще квартиру в Сочи купила. Сейчас, говорит, обставляет ее. Хоть одним глазком бы на квартиру эту взглянуть. Наверное, море с окна видно.

Людмиле надоело слушать, как совращают Ефима благами цивилизации и она вышла из тени.

– Ой, доця, ты позже мужа пришла. Виданное ли дело? Ну, ладно, я ему все на стол поставила, еды наготовила. А пришел бы один и сухую корку б жевал.

– Сам бы приготовил. Господ у нас отменили в семнадцатом году.

– Это что сейчас было, я не поняла? Да разве ж так жена должна мужа встречать?

– Мам, Люда устала, голодная, наверняка. Она же тоже работала.

Собеседники быстро разошлись по своим спальным местам. Людмила сделал вид, что сразу уснула. Ефим долго устраивался на своем спальном ложе, затихая на время, и вновь ворочаясь с боку на бок, издавая протяжные вздохи.

«…квартира в Сочи, джакузи во дворе…»

Донесся тихий всхлип. Люда поняла, что муж грезит о сытой спокойной жизни и пришла в уныние. Ей казалось, что у них с Ефимом идеальный брак, основанный на любви, дружбе, уважении и понимании всего, что происходит в их совместной жизни. Что им обоим не нужны ни дворцы, ни шикарные курорты. А поход в театр доставляет больше удовольствий, чем пресловутый ресторан с экзотической кухней. Они искренне радовались новому чайнику или настольной лампе. И равнодушно проходили мимо гламурных бутиков с сумасшедшими ценами.

И вот одной фразой разрушены все ценности и устои молодой семьи. Муж оказался слабым или не достаточно искренним, когда заверял Людмилу в прелестях аскетичной жизни.

Люська вспомнила ту далекую поездку в Прагу, когда она впервые увидела Ефима. Днем они любовались красотами Чешской столицы вместе с многочисленной группой соотечественников. Людмиле сразу приглянулся веселый, невысокий парень со смешным вихром на затылке. И он бросал на Люську заинтересованные взгляды. Люда, окрыленная мужским вниманием и новой яркой курткой, постоянно шутила и заливалась звонким смехом. Она была очарована городом, который столько лет мечтала увидеть. Но когда на знаменитых пражских курантах пропел золотой петушок, Люда заплакала от переполнявших ее эмоций.

И Ефим стал трогательно и неумело ее утешать.

Но Люда только улыбалась сквозь слезы и шептала, что счастлива.

Они вернулись в Прагу через год, уже вместе, и поздним вечером, когда схлынул большой поток туристов, Ефим пригласил ее прогуляться по уставшему городу. Они бродили, взявшись за руки, вспоминали поездку, когда впервые увидели друг друга, посидели в маленьком уютном кафе. А возле знаменитых часов, вместе с песней петушка, он попросил ее стать его женой, надев на палец кольцо с местными гранатами.