Час убийства

22 часа 34 минуты. Температура 32 градусов

– Я готова, – сказала Тина на ухо Бетси. В грохочущем шуме переполненного бара подруга, казалось, не слышала ее. Они сидели в захудалом заведении за чертой города, облюбованном студентами, байкерами и очень громкими западными оркестрами. Даже во вторник там было не протолкнуться. Людей собралось так много и шум был таким сильным, что Тина не представляла, как удерживалась на месте крыша.

– Я готова, – на сей раз громче сказала Тина. Теперь Бетси по крайней мере повернулась к ней.

– Что? – прокричала она.

– Пора… ехать… домой! – заорала в ответ Тина.

– В туалет?

– Домой!

– А-а. – Подруга наконец расслышала, пристально посмотрела на Тину, и в ее карих глазах появилось беспокойство. – Как ты?

– Жарко!

– Я серьезно.

– Чувствую себя… не особенно. – На самом деле чувствовала себя она ужасно. Узел белокурых волос расплелся, и волосы липли к шее. Пот струился по пояснице и по ногам. Воздух был спертым. Тина старалась глубоко дышать, раскрывала рот, но кислорода все равно не хватало. Она думала… думала, что ее вырвет.

– Сейчас позову остальных. – Бетси пошла к переполненной танцплощадке, где Вивьен и Карен затерялись в море людей.

Тина закрыла глаза и дала себе слово, что не облюется в переполненном баре.

Через четверть часа девушки протиснулись наружу и направились к «саабу» Бетси. Вивьен и Карен шли сзади. Тина приложила руку ко лбу. Ей показалось, что у нее жар.

– Дотерпишь до дома? – спросила ее Бетси. После шума в баре голос ее прозвучал громче, чем нужно на совершенно тихой автостоянке. Все поморщились.

– Не знаю.

– Подружка, лучше скажи, не стошнит ли тебя? – серьезно спросила Бетси. – Я подержу твою голову над унитазом, но не хочу, чтобы ты блевала в моей машине.

Тина слабо улыбнулась.

– Спасибо.

– Могу принести тебе содовой воды, – предложила шедшая сзади Карен.

– Может, подождем минутку, – предложила Вивьен. Она, Kapeн и Бетси остановились.

Однако Тина уже влезла в «сааб».

– Я хочу только домой, – промолвила она. – Пожалуйста, поехали.

Тина откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Так голова кружилась меньше. Ладони ее легли на живот. Музыка затихала. Тина погрузилась в желанный сон.

Ей показалось, что они не успели выехать с автостоянки, когда она проснулась от резкого толчка.

– Что та… – Голова ее подскочила вверх. Машина снова накренилась, и Тина ухватилась за приборную доску.

– Задний скат, – раздраженно ответила Бетси. – Кажется, прокол.

Машина кренилась вправо, и для Тины этого оказалось достаточно.

– Бетси, – произнесла она сдавленным голосом. – Останови. Быстрее.

– Ясно!

Бетси резко свернула на обочину. Тина повозилась с застежкой привязного ремня, потом с ручкой дверцы, вылезла из машины и со всех ног побежала вниз по насыпи в ближний лесок. Голову опустила как раз вовремя.

Рвота была нешуточной. Ее вывернуло двумя стаканами клюквенного сока с тоником, потом макаронами и всем, что она съела за последние двадцать часов. Пока опорожнялся ее желудок, Тина стояла, уперев руки в бедра.

«Я умру, – думала она. – Я вела себя дурно и теперь за это расплачиваюсь; мать во всем права. Мне этого не вынести. О Господи, как я хочу домой!»

Может быть, она плакала. Может, просто сильнее потела. Со свешенной между колен головой трудно понять.

Но желудок постепенно успокоился, судороги прошли, тошнота исчезла. Тина, пошатываясь, выпрямилась, запрокинула лицо к небу и подумала, что отдала бы все на свете за ледяной душ. Но какой там душ. Они находились непонятно где, за Фредериксбергом. Придется подождать.

Тина вздохнула и вдруг впервые услышала этот звук. Его не могла издать ни Бетси, ни одна городская девушка. Резкий, отрывистый, металлический. Словно при перезарядке винтовки.

Тина повернулась к дороге. В жаркой, влажной тьме она была уже не одна.

* * *

Кимберли не слышала ни звука. Она, курсант Академии ФБР, была знакома с преступностью по опыту, да к тому же обладала почти болезненной чуткостью. И все равно ничего не слышала.

Она стояла одна на стрельбище ФБР, поглощенная тьмой, и у нее был только маленький фонарик. В руках она держала незаряженный дробовик.

Было поздно. Начинающие агенты, морские пехотинцы, даже слушатели Национальной академии давно улеглись спать. Фонари на спортплощадке были погашены. Далекая полоса высоких деревьев создавала зловещий барьер между ней и цивилизацией. Кроме того, огневые позиции разделяли мощные стальные стены.

Ни лучика света. Ни звука. Только необычайная тишина ночи, такой жаркой и влажной, что не шевелились даже белки на деревьях.

Кимберли устала. Это было ее наилучшим объяснением. Она бегала, поднимала штангу, ходила, сидела над книгами, потом выпила три галлона воды, съела две плитки высокопитательного концентрата и отправилась сюда. Ноги подкашивались, руки дрожали.

Кимберли вскинула незаряженный дробовик к плечу и стала раз за разом проделывать ритуал стрельбы.