Час волка

– Вы не знаете, какому подвергаетесь риску! – огрызнулся Дитц.– И, к тому же, подвергаете нас! Из-за вас мы потеряли товарища!

– Тогда можете слезать и идти пешком,– сказал ему Майкл.– Давай– те, слезьте.

Дитц заколебался. Он тоже не был коренным жителем Берлина. Гюн– тер тихо сказал: – Дерьмо,– и хлопнул вожжами.– Ладно. Где в Темпель– гофе?

Мышонок с радостью сказал ему адрес, и Майкл убрал руку с шеи Гюнтера.

Почти перед указанным местом им стали попадаться разбомбленные здания. Тяжелые американские бомбардировщики Б-17 и Б-42 сбросили здесь свой груз, развалины иногда почти перекрывали улицы. Некоторые здания теперь уже и вовсе нельзя было узнать – горы камня и дерева. Другие были расколоты или с огромными брешами от взрывов бомб. Дымный туман низко стелился по улицам. Здесь сумрак был еще гуще, в сумерках красное нутро догоравших куч мусора светилось как огни подземного царства мертвых.

Они проехали совсем недавние руины, где местное население с мрачными лицами и в мрачных одеждах копалось в развалинах. Языки пла– мени лизали упавшие балки, пожилая женщина рыдала, а старик пытался ее успокоить. Под покрывалами вдоль истрескавшейся мостовой были с немецкой аккуратностью ровно уложены тела.– Убийцы! – крикнула пожи– лая женщина, но смотрела ли она в небо или в сторону канцелярии Гит– лера в сердце Берлина, Майкл не мог определить.– Да накажет вас Бог, убийцы! – прокричала она, а потом опять зарыдала, прикрыв лицо ладо– нями, не в силах вынести вида развалин.

Далее перед фургоном простиралась картина уничтожения. По обеим сторонам улицы дома были взорваны, сожжены или просто разрушены. Сло– ями висел дым, слишком густой, чтобы ветер мог его рассеять. В небо торчала фабричная труба, но сама фабрика была словно бы раздавлена, как гусеница под кованым башмаком. Развалины здесь совсем перекрыли улицу, так что Гюнтеру пришлось искать другой путь к южной части Тем– пельгофа. Чуть западнее яростно ревел огромный пожар, к небу вздыма– лись красные языки. Бомбы, должно быть, падали этой ночью,– подумал Майкл. Мышонок сидел, осунувшийся, глаза у него были остекленелыми. Майкл хотел было коснуться плеча маленького человечка, но отвел руку. Сказать для утешения было нечего.

Гюнтер нашел названную Мышонком улицу и вскоре остановил фургон возле дома с указанным номером.

Стоявшие ярусами дома были из красного кирпича. Пожара здесь не было, зола остыла, ветер крутил ее у лица Мышонка, когда он слез с фургона и встал там, где были ступени к входной двери.

– Это не тот! – сказал Мышонок Гюнтеру. Лицо его было гладким от холодного пота.– Это не тот дом.

Гюнтер не отвечал.

Мышонок уставился на то, что прежде было его домом. Две стены и большая часть перекрытий рухнули. Лестница была страшно изуродована и шла по зданию наверх, как сломанный хребет. Возле обгоревшего по кра– ям пролома, где прежде была парадная дверь, располагался предупрежда– ющий знак: «Опасно! Проход запрещен!». На нем стояла печать инспекто– ра по жилым строениям нацистской партии. Мышонку ужасно захотелось рассмеяться. Боже мой! – подумал он. Я прошел такой длинный путь, а мне запрещают войти в собственный дом! Он увидел среди обломков дома осколки разбитой синей вазы и вспомнил, что в ней когда-то стояли ро– зы. Слезы стали жечь ему глаза.– Луиза! – закричал он, и звук этого страшного крика заставил Майкла вздрогнуть.– Луиза! Отзовись!

В поврежденном доме напротив, через улицу, открылось окно, из него высунулся старик.– Эй! – позвал он.– Кого вы ищите?

– Луизу Маусенфельд! Вы знаете, где она и дети?

– Все тела уже увезли,– сказал, пожав плечами, старик. Мышонок никогда его раньше не видел, в той квартире прежде жила молодая па– ра.– Пожар здесь был ужасный. Видите, как обгорели кирпичи? – Он для выразительности постучал по одному из них.

– Луиза… две маленькие девочки…– Мышонок зашатался, мир, же– стокий Ад, закружился вокруг него.

– Муж ее тоже погиб, где-то во Франции,– продолжал старик.– Так мне, по крайней мере, говорили. А вы – родственник?

Мышонок не смог произнести ни слова, но все же ответил: криком муки, эхом отдавшимся между остатками стен. А потом, прежде чем Майкл успел спрыгнуть с фургона и остановить его, Мышонок побежал по идущей зигзагом лестничной клетке, обгоревшие ступени трещали у него под но– гами. Майкл тут же бросился за ним, в царство пепла и тьмы, и услы– шал, как старик закричал: – Туда же нельзя! – а потом захлопнул окно.