Стал златом свет, во свет излилось златоСтоль простовато-незамысловато,Что, как пчела над чашею растенья,Парит душа над чашею творенья.Святые, упоительные кр'yги!А хорошо из сей братины, други,И ныне причащаться православнымСвятых Даров под Небушком державным!А кр'yги сердца – словно кр'yги чаши,А в сердце чаши – светокущи-чащиДыханий православных, сопричастныхТем Таинам – Всеведущим,Всевластным…Явленье чаши – вечности явленье.Когда бы не Иваново кропленье,Увиделось бы: Ангелы из делиНебесной свет в миру запечатлели.Но делал-то Иван. А наше дело,Не допуская в творчестве пробела,Оповестить честн'oй крещёный мир,Что делывал честн'oй Иван Фомин…1996
Мет'a
Мне сказывали разное о счастье:О череде пленительных сует,О блеске славы, роскоши и власти…Поэт лишь знал, что счастья вовсе нет.Он знал ещё: то слаще, что вольнее,То совестней, что горше и больней, –О, сколь для сердца гибельных волнений!Великому великое видней.Но всякая живая невеличка,Что и не мнит о счастии, –И таЛетит навстречу воле, словно птичка!Ужели знает, где она, мет'a[1]?2000
Сказка о юности
Поэма света
1
Во времени во тридесятом,В краю воздушном и весёлом,Где зимы с вёснами качалисьНа смуглых солнечных качеляхИ где влюблённый тихий мальчикДарил мне каждый год гербарийЧудных невиданных растений,Была я девицей румяной,Подружкой всех моих подружек,Любимицей собак и кошекИ покорительницей платьев –Наивных, радостных, прозрачных!Я так любила, всем на диво,Стать яркой бабочкой, очнутьсяЛенивой кошкой солнцепёкаИ расцвести цветком вечерним!Однажды в городе кипучемНа остановке ожиданьяСтояла я среди народа –Была я, помнится, сиренью.Вдруг, словно алый парашютик,Слетело что-то прямо в листьяСиреневых прозрачных веток…Мне стало радостно, как в детстве:Перо жар-птицы! Да, представьте!Ладонь моя похолоделаИ жарко вспыхнула, всё разом,Когда перо я подхватила!Все подступили изумлённо,Но при народе, в хороводеВосторга, зависти, испугаЯ, засмеявшись торопливо,Упрятала в темницу сумкиКлочок пылающего светаИ громко щёлкнула застежкой.