Чаша гнева

- Лилия! - произнес куда-то в пространство Серегин. - Ты мне нужна!

Хлоп! - и рядом с ним прямо из воздуха возникла маленькая девочка в белом платьице с нимбом святой над головой.

- Я здесь, папочка, - сказала она. - Что нужно делать?

- Вот с этим человеком сейчас работает Творец Всего Сущего, ломая в нем гордыню и предубеждения, - сказал Артанский князь, указывая на распростертое на полу тело. - Мне нужно, чтобы по ходу этой проработки данный персонаж остался живым, здоровым, в ясном уме и крепкой памяти. Ильича в сто раз проще было уговорить сотрудничать, чем эдакого истукана в патриаршем клобуке.

- С Ильичом, - сквозь зубы сказала Лилия, садясь на корточки и положив ладошки на виски патриарху, - у вас были общие убеждения в необходимости построения справедливого общества, а этот персонаж о справедливости не думает вовсе. Все его мысли - о главенствующем положении его корпорации в обществе да о накопленных за века богатствах. Я чувствую, что, встретив такое упрямство, дядюшка разгневался не на шутку, но постараюсь сделать все, что в моих силах.

Минут пять ничего не происходило, потом патриарх зашевелился и открыл глаза.

- Помоги ему встать, Серегин, и усади в вон то кресло, - сказала Лилия. - Еще немного, и он будет готов к разговору. Но сразу хочу сказать, что даже с моей помощью второй раз этот смертный человек подобной дядюшкиной проработки не перенесет. Старик Харон со своим веслом уже наготове.

- А второго раза и не потребуется, - сказал Серегин, подхватывая патриарха подмышки и перемещая в указанное кресло. - Если что, то у меня наготове имеются эти самые приспособленцы, то есть обновленцы, да староверы различных согласий и много кто еще. Не только общество, но и сама церковь тоже готова к внутренним революционным процессам, достаточно убрать давление большевиков на христианскую религию вообще и дать толчок коренным преобразованиям в церковной организации. Как я уже сказал Ильичу, подобия Хазарского каганата в Советской России не будет, ибо всех адептов этой мерзости я недрогнувшей рукой выброшу во тьму внешнюю, а вот что будет, это мы еще посмотрим.

Патриарх заворочался в кресле, стараясь сесть прямо, потом перевел взгляд с девочки-ангелочка на главного визитера, сияние атрибутов которого снова умерилось до того уровня, что на них можно было смотреть, не испытывая рези в глазах.

- А вы жестоки, господин Исполнительный Агент, - вздохнул он. - Малейшее сопротивление или недоверие - и вы сразу предаете раба Божьего в руки Господни. Еще немного, и я бы с вами уже не разговаривал.

- Вы сами на это напросились, Ваше Святейшество, - ответил Серегин. - Нет у меня времени на особые реверансы, потому я и попросил помощи у своего Патрона. Слишком много кругом разбросано сухой соломы, и каждый злобный идиот бежит к ней со своей горящей спичкой, и вы в том числе. Творцом Всего Сущего передо мной поставлена задача предотвратить начало гражданской войны в России, и я сделаю это вне зависимости от того, сколько дурных голов мне при этом потребуется оторвать. Начал я с германского командования и ваших оппонентов большевиков, и вот сейчас очередь дошла и до церкви. Для начала вам следует понять, что прежняя жизнь не вернется уже никогда, ибо слишком много было сделано ошибок и совершено преступлений против собственного народа. Советская власть наступила навсегда, и сейчас вам следует искать свое место в новой жизни, а не бунтовать против того, что нельзя уже ни изменить, ни отменить.

- Но как же мы можем найти свое место, господин Серегин, если большевики отрицают саму веру в Бога?! - воскликнул патриарх Тихон. - Не может быть у нас мира с такой безбожной властью.

- Неважно, верят ли в Бога большевики, важно, что сам Творец верит в них, - ответил Артанский князь. - Со своей стороны я сообщил их вождю, господину Ульянову-Ленину, что любые поползновения в сторону репрессий против священнослужителей и верующих будут восприниматься мною как попытки разжечь гражданскую войну и станут караться с летальным исходом. Я уже арестовал господ Троцкого, Свердлова, Бухарина, Зиновьева, Каменева, Иоффе и многих других, и никого из них в своем мире вы больше не увидите. Как и Харон, таким я выписываю билет только в один конец, и неважно, сколько после этого они еще проживут. Из ссылки в другой мир бежать невозможно, а из ада и тем более. Других крупных большевистских функционеров, согласившихся со мной сотрудничать, я забрал на свою главную базу, именуемую Тридесятым царством, где их научат, что ради блага народа руками трогать можно, а что нет. Закончив с этими делами, я разворачиваюсь в сторону их оппонентов и начинаю лупить палкой по головам разного рода окраинных национальных вождей, мятежных генералов и прочих деятелей, возомнивших, что раз теперь в России нет царя, то можно все. А вот хрен им на лысый череп!