Чаша и Крест

— Тогда, наверно, вы понимаете, граф, что называться моим другом сейчас очень невыгодно? Я, конечно, благодарна вам, но предлагаю забыть о ваших словах, пока не поздно.

— Ни за что! — горячо воскликнул Берси, взмахнув рукой. — Вы еще нас плохо знаете!

— Я была бы счастлива узнать вас лучше, — Женевьева наклонилась с лестницы, — но боюсь, что вам это не принесет счастья, а только неприятности.

— Видите ли, графиня, — все таким же спокойным тоном заметил Ланграль, — если бы вы нас узнали ближе, то поняли бы, что имеете дело с людьми, довольно равнодушными к собственной выгоде. Что действительно постоянно приносит нам неприятности, но от вас уже не зависит.

— Но по крайней мере не я являюсь их причиной, — тихо, но упорно произнесла Женевьева.

— Милая графиня, — вмешался Люк, — поскольку вы в свое время имели несчастье спасти жизнь этим двоим по очереди — о чем вы несомненно пожалеете еще не один раз, если проведете некоторое время в их обществе, — он легко увернулся от Берси, намеревающегося ткнуть его кулаком в бок, — так вот, поэтому они в разговоре с вами не смеют проявить достаточной настойчивости, несмотря на то, что время дорого. Поэтому позвольте, это сделаю я, ибо менее всех отягощен нелегким грузом благодарности.

Так вот, кого вы видите перед собой? Вы в Круахане недавно, иначе знали бы, что про нас говорят. Любой, кто причинил зло одному из нас, считается личным врагом каждого. Любой, кто сделал добро одному из нас, вправе рассчитывать на благодарность и дружбу каждого. Я не слишком высокопарно выражаюсь? А то Ланграль меня все время высмеивает.

— Ну что вы, — сказала Женевьева, не сводя глаз с внезапно посерьезневшего маленького человека.

— До сих пор мы обычно спасали друг друга сами. В общем. как-то обходились без посторонней помощи. А теперь получается, что каждый из нас обязан вам жизнью дважды. Это значительный долг, милая графиня. Неужели вы позволите нам зачахнуть в тоске от того, что мы его не исполнили? Клянусь небом, если вы откажетесь принять нашу помощь, нам будет проще за ближайшим углом завязать драку с первым попавшимся гвардейцем и подставить грудь под его шпагу. Я все верно сказал, Берси?

— Забери меня демоны, — уверенно сказал Берси, — раньше я не понимал, что поэзия может на что-то сгодиться. Но если все поэты такие убедительные…

— Просто Люк долго тренировался в убеждении женщин, — заметил Ланграль, усмехаясь.

Женевьева вспыхнула.

— Если вы мечтаете напороться на шпаги гвардейцев, то это я вам в любом случае гарантирую. Разве вы не слышали, что сказал его великолепие Морган? Они висят на ограде дворца как груши.

— Знаешь, Ланграль, она мне нравится, — неожиданно сказал Люк. — пожалуй, я ей даже почитаю свои стихи. Мне кажется, она способна их понять.

— В отличие от тебя, — фыркнул Ланграль. — Ты, наверно, хочешь, чтобы она тебе объяснила, о чем там все-таки говорится.

— Если бы за каждые ваши гнусные слова, Бенджамен де Ланграль, я поступал бы с вами менее снисходительно, во всем Круахане не хватило бы каменных плит вам на могилы, — торжественно ответил Люк, поднимая подбородок.

— Графиня, — продолжал Ланграль, чуть отодвигая обиженного Люка, — с гвардейцами мы общались достаточно часто, чтобы не надеяться, что они проводят нас в путь с пожеланиями счастья.

— Когда мы втроем, — решительно заявил Берси, наглядно выдвигая шпагу из ножен, — я не позавидую тому, кто встанет у нас на дороге.

— Что вы предлагаете?

— Мне кажется, что Круахан не оказал вам достаточного гостеприимства. Может, стоит поискать его в других странах?

Женевьева горько усмехнулась.

— Господин де Ланграль, неужели вы думаете, что я рискнула бы приехать в Круахан, если бы в других местах встречала лучший прием?

— Но все-таки стоит попытаться. Я, например, знаю нескольких людей, которые будут счастливы оказать вам гостеприимство.

— И где же именно?

— В Валлене.

Женевьева задумалась.

— Надо полагать, вы собираетесь дать мне с собой рекомендательное письмо?

— Нет, графиня, я собираюсь сам проводить вас в Валлену — для верности. Тем более у меня там есть кое-какие дела.

— Вы понимаете, во что вы ввязываетесь? Даже если сейчас мы вырвемся из дворца, в чем я сомневаюсь, за нами будет погоня. Обратного пути в Круахан у вас уже не будет. Вы себя обрекаете на изгнание — зачем?

Ланграль только пожал плечами, считая разговор бессмысленным.

— Ради справедливости! — пылко воскликнул Берси.

— Между прочим, в Круахане стало очень скучно, — вальяжно заметил Люк. — Последних гвардейцев, более или менее умеющих держать шпагу в руках, вывели из строя вы, милейшая графиня, при незначительной помощи этого несчастного, — он кивнул в сторону Ланграля. — Кроме того, мне что-то подсказывает, что женщины в Валлене гораздо больше оценят тонкую душу настоящего поэта.

— В общем, выезжаем, — буднично подвел итог Ланграль. — Люк, иди в конюшню, выведи трех лошадей и жди нас за оградой.

— И вы его отпустили одного? — потрясенно спросила Женевьева, глядя вслед быстро исчезающей за углом маленькой фигурке. — А если его попытаются остановить?