Чаша огня

Вот это да! Я положил сводку на стол. Несколько минут размышлял, как мне поступить. Влад Стив наверняка вызвал меня именно в связи с этим делом. А дело действительно было чрезвычайной важности, ведь на карту была поставлена самая большая ценность нашего общества — человеческая жизнь. И теперь мы, люди в лиловых мундирах, обязаны сделать все возможное и даже не возможное, чтобы спасти эту жизнь. Вот она, настоящая работа, о которой я так долго мечтал! Наконец-то, я смогу послужить обществу и достойно проявить себя на избранном поприще… Где же все-таки Влад Стив?

Я быстро набрал код Информационного Центра Совета на панели ближайшего визиофона. Экран вспыхнул слабым голубоватым свечением и сразу же раскрылся просторным помещением, заставленным кодирующей аппаратурой и множеством дисплеев на узких столах, расставленных вдоль стен. Справа, на переднем плане, у выступающего пульта ФВМ, сидел молодой черноглазый парень со смуглым лицом, в котором преобладали монголоидные черты, одетый в форменный комбинезон с продольной нашивкой на рукаве. Рамка стереопроекции сдвинулась вправо, и теперь уже все пространство экрана занимало лицо оператора по связи.

— Дежурный Информационного Центра Роберто Джорди слушает, — отрекомендовался он, выжидательно глядя на меня.

— Оперативный сотрудник Особого отдела Максим Новак, — представился я. — Мне хотелось бы знать, где сейчас находится начальник Отдела Влад Стив. Он не оставлял для меня сообщения?

— Одну минуту.

Дежурный бросил быстрый взгляд куда-то на боковой экран и утвердительно кивнул.

— Все верно. Сейчас его нет на месте. Влада Стива срочно вызвали в Совет Труда, еще утром.

Я слегка усмехнулся, пытаясь понять, что он вкладывает в понятие «утро»? Если, по его мнению, восемь часов утра это уже разгар дня, то я слишком долго спал сегодня!

— Хорошо. А как долго он пробудет в Совете Труда? — снова спросил я.

Дежурный вновь покосился на невидимый мне экран дисплея, и медленно, словно в раздумье, произнес:

— Видимо он вернется не раньше пяти часов.

Мне очень захотелось спросить оператора, чем это Стив будет заниматься в Совете Труда так долго, но я сдержался. Вместо этого я стал лихорадочно соображать, как мне поступить в данной ситуации. Дожидаться возвращения своего начальника для того, чтобы выслушать его инструкции? Но сейчас была дорога каждая минута, и подобная нерасторопность была бы, по меньшей мере, грубым должностным проступком. Ведь Горноспасательная Служба уже потратила три дня драгоценного времени на бесплодные поиски, почему-то сразу же не сообщив о случившемся в Совет ОСО. Какая преступная медлительность! А теперь они просят принять экстренные меры, как будто мы не смертные люди, а всемогущие боги древних легенд!

Нет, ждать больше нельзя. Влад Стив всегда нам говорил о том, что одним из главных в оперативной работе, являются расторопность и инициатива. Не зря же он вызвал меня сегодня в шесть часов утра? И потом можно будет всегда связаться с ним по визиофону и сообщить о своем решении, принять это дело на себя.

Я снова посмотрел на оператора, который терпеливо ждал моего ответа.

— Вот что, — сказал я, уже все, решив для себя. — Как только Влад Стив появится в Совете ОСО, передайте ему, что я взял на себя расследование по факту исчезновения девушки из 2-Г сектора Центральной зоны ААП, сообщение о котором поступило сегодня утром по КЭО.

— Хорошо, — кивнул дежурный по связи. — Будут еще какие-нибудь распоряжения?

— Нет. Пока это все.

Я отключил визиофон. В последний раз бросил взгляд на лист оперативной сводки, на раскрытое окно, залитое солнечным светом, и вышел из кабинета.

* * *

В общем, это был самый обычный исследовательский институт, занимавшийся не совсем знакомой мне областью космологии. И как во всех научных учреждениях подобного рода, здесь были специализированные образовательные кафедры, на которых обучались молодые стажеры, только-только покинувшие стены воспитательных школ, и искавшие свое призвание в жизни.

Естественно, что программы обучения обычных воспитательных школ не могли полностью охватить весь спектр современных научных дисциплин, хотя и давали каждому молодому жителю Трудового Братства обширный запас знаний в самых различных областях науки, техники и искусства. Но чтобы посвятить себя какой-то определенной профессии, каждому стажеру приходилось пройти дополнительный трехлетний курс обучения во всевозможных институтах и академиях. Обычно каждый взрослый член Трудового Братства за свою долгую жизнь осваивал по несколько специальностей и пробовал свои силы на различных поприщах, стремясь полнее реализовать свои многогранные таланты и способности, стараясь принести обществу как можно больше пользы, преумножая его богатство и могущество.