Чаша Отравы

— Марс удивительная планета. Никогда не думал, что окажусь там при таких обстоятельствах. Но больше всего меня поразило то, какую древнюю историческую память хранит он в себе… А вот для нас там ничего полезного не оказалось.

Громов усмехнулся: едва заметно, только уголки губ слегка дрогнули. И я явственно почувствовал, как волна разочарования наполнила его душу до краёв.

— Думаю, этого стоило ожидать с самого начала, — поспешил добавить я. — Ведь из всего, что я теперь знаю, можно понять, что Марс связан с наиболее древним периодом в истории «богов». Распри и войны между ними начались гораздо позже, уже на Земле.

— А как же экран с кристаллом? — всё так же спокойно спросил Громов, вперив в меня холодный пронизывающий взгляд.

— Экран? — оторопев, переспросил я. — Но откуда вам известно об «экране»? И потом, этот «экран» не имеет отношения к оружию богов. Зачем он нам?

Я никак не ожидал от него такой информированности.

— Позволь всё-таки мне самому делать выводы.

Громов улыбнулся колючей улыбкой.

— Насколько я понимаю, с помощью этого приспособления тебе удалось совершить невероятное — путешествие во времени? Ты даже стал свидетелем одного из сражений в войне богов. Ведь так?

— В общем… Я не совсем уверен… Но как-то так… Хотя… Да, так! Скорее всего, всё было именно так.

Я лихорадочно соображал, кто мог рассказать Громову такие подробности произошедшего со мной на Марсе. Акира?.. Светлана?.. Но зачем им было это делать?.. Хотя и скрывать что-то не имеет смысла. Думаю, Акире это даже не пришло бы в голову. А уж про Светлану и говорить нечего.

— Но даже если всё было именно так, что это нам даст? Призрачное видение, не более того, — пожал я плечами, стараясь не смотреть Громову в глаза.

— Мне почему-то кажется, что в этом видении было гораздо больше материального, чем тебе хочется, — не спеша, словно в раздумье, произнёс Громов. — Поэтому данный вопрос необходимо более тщательно и всесторонне изучить. Возможно, у нас появиться шанс получить, наконец, то, что мы ищем, не перекапывая горы земли и не вороша кипы истлелых древних текстов.

— Каким образом? — насторожился я.

— Где сейчас находится этот «экран»? — не ответив на мой вопрос, поинтересовался Громов. — Здесь, в санатории?

— Нет. Его вместе с саркофагами отвезли на Мадагаскар, в Институт протоистории.

— Замечательно! — кивнул Громов и даже, как мне показалось, слегка повеселел.

— Но что вы хотите сделать с ним? — не унимался я, терзаясь сомнениями.

— Об этом мы поговорим завтра, — благодушно сказал Громов. — Сейчас уже довольно поздно, а тебе необходим отдых после ранения. Поговорим об этом утром. Я свяжусь с тобой.

Он уже собирался отключить обратную связь, но я поспешно поднял руку.

— Иван Вениаминович! Подождите!

Громов задержался, и на секунду его рука повисла в воздухе перед моим лицом.

— Вы не чувствуете иногда себя одиноким? — зачем-то спросил я.

Громов взглянул на меня как обычно пристально.

— Одиночество не такая уж плохая вещь, Сид, — неторопливо произнёс он, усмехаясь, но с нотками лёгкой грусти в голосе. — Оно освобождает тебя от ответственности за чужие ошибки и бережёт от предательства, будь то предательство друзей или предательство любимого человека. Оно оставляет тебя наедине с собой, позволяя оценить самого себя и свои поступки…

— Одинок ли я? — после короткой паузы, задумчиво произнёс он, и в уголках его глаз собрались смешливые морщинки. — Ну что ты! Как можно быть одиноким в моём-то положении? Хотя, пожалуй, иногда и хотелось бы, — добавил он с прежней грустью.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ВЕТВИ ОДНОГО ДРЕВА

«Вы были там прежде, чем вошли, и останетесь после того, как уйдете»

Дидро

Прямо надо мной в серовато-голубом просторе висело громадным пенным островом белое облако. Крохотная чёрная точка парящей высоко в небе птицы неторопливо кружила под ним, то ли выискивая добычу, то ли просто бесстрастно взирая на далёкий мир внизу.

Я лежал в траве, широко раскинув руки, и смотрел в слепящую солнечную глубину. Невесомая пелена перистых облаков медленно наплывала с востока, растекаясь по небу бесформенной кляксой, которую жадно пожирало ещё одно облако, похожее на огромного сказочного дракона. Высокие травы, перемешанные пёстрым луговым разноцветьем, колыхались над моим лицом, тревожимые порывами неослабевающего ветра.

Шум ветра, соединяясь со стрекотом кузнечиков и шорохом травы, рождал замысловатую убаюкивающую песнь природы, вселявшую в душу умиротворение и спокойствие, которые прогоняли тяжёлые мысли о нашем разговоре с Громовым.

Сомнения, терзавшие меня с самого первого дня, со временем не прошли, а лишь усилились, не давая мне покоя. С одной стороны долг перед обществом, на страже спокойствия которого я был поставлен, требовал от меня исполнения решений, принимаемых членами Совета, отвечавшего за безопасность Трудового Братства.