Чаша отравы

— Заключенные, узники, рабы — это вы. Вы — рабы своего грязного скотства, своей необратимой деградации, своего беспрецедентного предательства. А я — свободен от рождения. Потому что я родился в свободной стране, и ее никому у меня не отнять, она со мной будет всегда, до самой смерти. Вы можете сделать с моим телом всё, что угодно, но свободными навсегда останется мой ум, мои мысли и моя воля. За вами, как вы утверждаете, сила и власть, но это — сила и власть заведомых преступников, злодеев, маньяков. За мной же — правда и справедливость, добро и человечность, любовь к людям и вера в разумное будущее цивилизации, — произнес Иван.

— Нет, вы видели? — захохотал Беляков. — Честно говоря, я первый раз с таким сталкиваюсь. Словно персонаж из «Молодой гвардии» какой-то, даже забавно...

— Первый? Правда? — спросил пленник.

Беляков как-то странно на него посмотрел и промолчал. Начальник КОКСа вспомнил отца Смирнова — как тот плюнул ему прямо в глаза. Конечно, признаться в той расправе сейчас было нецелесообразно. Иван, со своей стороны, тоже не стал выдавать себя.

— Вы будете на нас работать? — вдруг без какого-либо перехода спросил Беляков.

— В каком смысле?

— Осведомлять, что происходит в левом движении, в радикальных, протестных организациях. Влиять, насколько это возможно, на их позицию, на их решения.

— Нет.

— Что?

— Вы не расслышали? Нет.

— Если вы откажетесь, мы вас упрячем за решетку на полную катушку. На много лет. Вы состаритесь, когда выйдете. Если выйдете, конечно. Подумайте хорошо.

— Вы действительно всех по себе меряете? Вы лишили меня — да что меня, вы весь народ лишили будущего, всё человечество — и вы хотите, чтобы я стал вашим холуем? Вы серьезно?

Беляков вздрогнул. Похожие слова сказал перед казнью отец этого фанатика...

— Вы очень пожалеете о своем отказе. Очень.

— Я и не жду пощады. Умирать рано или поздно придется всем. Вопрос только, когда и как. И какая память останется потомкам. Вы говорите, что намереваетесь меня судить за «государственную измену»? А не вы ли сами изменили Родине? Нет, это я буду вас судить. Я вас обвиняю в том, что вы, убив нашу страну и социальный строй, отняли у людей сам смысл жизни. В том, что вы вновь, спустя семь свободных десятилетий, сделали девяносто девять процентов субстратом, обеспечением для шкурных прихотей одного процента. В том, что вы мыслящих, от природы наделенных даром разума людей превращаете в скот. Практически это выразилось в том, что вы лишили собственности целый народ. Собственности, которая обеспечивала каждому безбедное существование, позволяла нормально жить и растить детей. Вы эту собственность разделили узким кругом между собой, поставили себе на службу и тупо прожираете. Вы большинство людей превратили в нищих, в рабов, обязанных вас обслуживать, удовлетворять ваши низменные вырожденческие похоти. Это всё привело к вымиранию народа. Народа, по закону наделенного правом собственности на то, что создано его руками. Вы знаете, что это такое? Как юрист я заявляю, что это — геноцид.

— Можете не распинаться, уважаемый. Я внимательно прослушал ваши сентенции за несколько недель перед арестом в офисе ЕКП. Даже если и есть какие-то юридические признаки, то сила — за нами. Право сильного — знаете о таком?

— Найдется и другая сила на вас. Сила правды. И сила справедливости. Ваша выродившаяся античеловеческая система несет людям лишь прозябание, бесправие и смерть. Поэтому с вами можно говорить только языком войны. Я объявляю её вам от лица всех свободных советских людей, всех тех, кто жил раньше, и всех тех, кто будет жить после нас. В этой праведной войне вы все умрете. Смерть ждет всех вас. Позорная, грязная и страшная. После ночи засияет рассвет, подавит исходящую от вас тьму и спалит вас всех в очищающем пламени. А то, что вы построили, это ваше так называемое государство, государство-предатель и государство-концлагерь, в какой-то измене которому вы меня обвиняете, рухнет. И на его обломках возродится и воссияет новый СССР, моя Родина. И над ней вновь взовьется красный флаг, и все ее граждане вновь обретут власть, собственность и свободу. И вновь все они станут полноправными хозяевами своей земли и всего того, что на ней находится, станут открывателями тайн мироздания и покорителями звездных просторов. А не топливом для вас, мнящих себя небожителями и благоухающей элитой, а в действительности являющихся подонками, вонючей и склизкой помойной грязью.

Иван поднялся с ковра и встал прямо, высоко подняв голову.