Чаша отравы

— Но есть некоторые проблемы. Есть отступления от плана, которые обусловлены действиями наших партнеров. Они, как вы все знаете, обеспокоены растущей мощью Китая, и это тревожит их само по себе — даже без активных враждебных действий самого Пекина, которые могли бы нанести ущерб всей глобальной системе. Даже притом, что Китай не демонстрирует намерения идти на какую-то конфронтацию. Но сам по себе выход КНР на первое место в рейтинге стран по паритету покупательной способности ставит под сомнение авторитет нынешней системы как таковой — ведь ядро ее это именно западный консолидированный финансовый капитал. Именно он носитель идеологии и смыслов. Именно он задает стратегические цели и определяет волю применительно ко всей планете. Его штаб-квартира — это США, государство, которое мощнее всех остальных западных стран, вместе взятых, и потому выступающее в качестве управляющего, арбитра, властителя мира капитала. В технологическом плане Китай также крайне тревожит партнеров. Он уже выпускает, причем на мировом уровне, критически важные для обеспечения глобального господства продукты — такие, как микропроцессоры и операционные системы — что характерно, раньше всегда такие вещи делали только США и страны Европы и Азии, которые американцами оккупированы. В космосе Китай уже сравнялся с США и с нами. Есть, конечно, и проблемы. Это производство собственного оборудования для микроэлектронной отрасли. Это авиастроение, особенно производство современных двигателей. Технологии, обеспечивающие непосредственное глобальное господство, Китай только начинает осваивать либо вовсе не начал. Я имею в виду финансовые инструменты мирового уровня. Технологии сборки и разложения социальных субъектов. Технологии управляемой смены власти в других странах. Инструменты формирования массового сознания, образов, символов и смыслов. Мейнстрим-медиа, социальные сети, информационные войны, потребляемые в глобальном масштабе культурные продукты. И, конечно, пока далеко не всё в порядке с современными вооружениями по сравнению с американцами, японцами, европейцами и нами. И вообще с самим военным делом. Исторически они самостоятельно могли побеждать только самих себя, в гражданских войнах. Они в свое время по полной огребали не только от Японии, но даже от Вьетнама. Я уж и не говорю про опиумные войны. Проще говоря, исторически китайцы воевать не умели в принципе. Как это будет потом — надо смотреть, военные эксперты отслеживают. Но всё равно — даже с учетом всего этого баланса плюсов и минусов Китай представляет собой, если и не угрозу, то потенциальный фактор возмущения глобального баланса. Никому из партнеров не нравится обретение Китаем статуса альтернативного мирового центра разработки ключевых технологий и накопления капитала — даже макрорегионального масштаба, не говоря уже о масштабе глобальном.

Беляков немного подумал и продолжил:

— Прошу прощения, что так подробно, может быть, скучно говорю. Но это важно в контексте наших дальнейших шагов. Так вот, глобальные партнеры сами по себе сильно тянут с полной интеграцией наших высших людей в круги, где обсуждаются, вырабатываются и принимаются решения планетарного масштаба. Они, видите ли, требуют все эти годы, чтобы мы внесли свой вклад в ограничение роста китайской мощи, хотя бы тем, чтобы дали ему понять, что в случае чего выступим на стороне мирового сообщества и принудим Китай держаться в отведенных ему рамках. Принудим тем, что будем нависать над его северными границами: ведь, по сути, он окружен не очень дружественными, скажем так, странами — Японией, Южной Кореей, Вьетнамом, Индией. Глобальные партнеры контролируют Афганистан и в значительной мере Среднюю Азию. Китай лишен нормального выхода в мировой океан в направлении Европы, Африки и Ближнего Востока — только через фактически контролируемые американцами проливы. Не разрешены территориальные споры в южных акваториях — вокруг архипелагов Сенкаку и Спратли. Да, есть региональные союзники — КНДР, Пакистан, Мьянма. Но для партнеров критически важно, чтобы именно Россия как северный сосед Китая четко обозначила свою позицию в пользу глобального центра.

— Абсолютно правильно всё изложено, Андрей Валерьевич, — сказал Евгений Александров. — Что же это получается? С одной стороны, глобальный центр требует от нас решить сугубо его проблемы. Проблема укрепления мощи Китая для нас сама по себе не столь критична, нам, по большому счету, здесь всё равно. Пока сама эта система сохраняет свою целостность, конечно. А вот для них это всё же важно. И мы, выходит, должны за это отвечать и эту проблему для них решать? А цена?