Чаша отравы

Пообедали. Сходили в танцевальный кружок.

Вечером вернулась мама.

Ничего не произошло. Всё, как и раньше.

За исключением того, что Денис стал безработным...

Москва, 9 августа 2019 года

Ничего не произошло и за прошедший месяц.

Всё так же Вика работала в страйкбольном клубе.

Всё так же Настя ходила в школу, а три дня в неделю, по вечерам, на танцы.

И только Денис не мог найти нормальную работу.

На сколько бы вакансий в серьезные СМИ он ни откликался, обратной связи не было, а в малоизвестные и мелкие, где зарплата явно меньше, он пока не обращался. Бывшие коллеги по паре других изданий ничем помочь не могли — говорили, что вакансий нет. Очевидно, сезон такой — многие в отпусках, работы меньше, чем в другие месяцы. Надо, наверное, подождать осени.

Но, по крайней мере, хоть Вика получала стабильную зарплату, да и подушка безопасности, которую так и не смогли, к счастью, заполучить педоподставщики, оставалась. Хотя и приходилось туда залезать время от времени. На повседневную жизнь хватало, а на долговременные покупки, на обслуживание двух машин, — уже с трудом.

Сегодня у Дениса было собеседование — в середине дня. Когда Настя возвращается из школы, а мама на работе, на сей раз также с дневной группой.

С того инцидента прошел месяц, и супруги решили, что опасность миновала, и преступники о них забыли. Поэтому было решено, что Настя вернется из школы одна.

После вчерашней жары было прохладно и дождливо. Дашкевич возвращался с собеседования. Результаты были неопределенными. Обещали подумать и перезвонить. Хотя вроде нельзя сказать, что он им не подходил.

Дворники ритмично ходили по лобовому стеклу. Каково там, интересно, Вике и ее подопечным в такой дождь, думал Денис. Хотя настоящим страйкбольщикам погода не помеха, конечно... Настя надела дождевик, сам он на машине, не проблема.

С минуты на минуту она должна была ему позвонить и сообщить, что дошла домой. Пять минут назад она сказала, что выходит из школы.

Денис продолжал ехать. До дома осталось минут двадцать. Если бы он раньше освободился, то, конечно, Настю бы встретил. Может, надо было сказать ей, чтобы ждала в школе? А, с другой стороны, она раньше сама и под дождем, и под снегом без проблем доходила — от дома до школы всего пять минут. Только в музыкалку, которая находится на другом конце района, приходилось возить девочку на машине.

Дашкевич ехал, а звонка от дочери всё не было. Он припарковался у тротуара и позвонил сам. Телефон Насти был выключен — «абонент временно недоступен».

Денис нажал на газ и на повышенной скорости двинулся вперед. Наконец, доехал до своей улицы, отходящей от магистрали, повернул. Школа и их дом находились по разные стороны улицы, приходилось каждый раз переходить проезжую часть — впрочем, это не было проблемой, машин здесь было не особо много.

Подъезжая к этому «обычному» для них, пусть и «незаконному», переходу, Дашкевич увидел, что там вокруг стоят люди и смотрят. И — машина скорой помощи.

Денис остановил автомобиль, выскочил и со всех ног бросился туда. Когда он увидел то, что было в центре этой картины, то у него подкосились ноги и перехватило дыхание. Всё тело на секунду оказалось во власти какого-то мучительного ужаса.

Случилось непоправимое. В луже крови, как-то неестественно вывернутая, лежала девочка, одетая в дождевик. Туфель на ногах не было, школьной сумки тоже. Движения медиков, склонившихся над ней, отнюдь не суетливые, а скорее уже оценивающие.

Денис рванулся ближе — и увидел, что это его Настя. С разбитой окровавленной головой, без признаков жизни.

Склонился над ней.

— Настя, Настенька... Нет, нет, только не это!

— Вы кто? — спросил врач.

— Кто? Это моя дочь.

— Мне очень жаль. Ее не стало еще до нашего приезда. Мы ничего не могли сделать. Ничего. Сейчас сюда приедет санитарная служба и полиция. Вам помочь чем-нибудь? Если что... сразу скажите.

Убитый горем, Денис осторожно приподнял лежащую на мокром асфальте дочь одной рукой за спину, другой за голову. Руки его уже были испачканы в крови. Он окаменел от горя, слезы обильно текли по щекам.

Рядом журчала, сливаясь в решетку, дождевая вода. Казалось, хмурое низкое небо тоже скорбит — по-своему...

— Кто? Кто сбил? — прошептал Дашкевич. — Кто?! — уже громко выкрикнул он.

Осторожно положил тело девочки обратно, прикрыл изуродованное личико, как мог, капюшоном дождевика.

Поднялся на ноги.

Медик сказал:

— Водитель, мужчина. Сказал, что сам сразу же вызвал скорую, попытался оказать помощь... но травмы с жизнью всё равно несовместимы. Даже если бы на месте был врач с первых же секунд, — и указал кивком головы.

Денис взглянул в том направлении. И оцепенел.

Это был один «лендкрузеров», принадлежавших педоподставщикам.

Бросился к нему.

На водительском месте сидел «бригадир» бандитов.

Дашкевич рванул дверь. Она, конечно, заблокирована. Окно полностью закрыто.

Бандит уставился на него спокойно и бесстрастно, ничего не говоря.

Денис начал изо всех сил молотить руками по стеклам, пинать ногами по двери.

Его схватили за обе руки сзади. Оказалось — полицейские.