Чаша отравы

— Я сам отец трех детей, — с легким акцентом сказал водитель. — С таким, признаюсь, первый раз сталкиваюсь. В смысле, с желанием так решить вопрос. Не имею права ни одобрять, ни осуждать. Ни уговаривать, ни отговаривать. Только тот, кто пережил такое, может судить, да. Сам я потерял родителей и двух младших сестер в девяносто втором: их, безоружных, убили грузинские военные. Когда захватили Гагру. Отца и мать поставили к стене нашего дома и расстреляли. На моих глазах. Потом взялись за сестер. Их убили не сразу, понимаете, да? Я чудом уцелел, спрятался. И видел всё это. И слышал. Мне было тогда шестнадцать. Я, конечно, взял в руки автомат и пошел воевать. Убивал врагов. Да, скорее всего, не тех, которые убили отца, мать и сестер, но тех, кто был с ними заодно. Это была война. Мы отстояли независимость. Мы никогда уже под ними не будем. А у вас войны вроде нет...

— Это не война, а одностороннее истребление, — с горечью сказал Денис. — Мы только сейчас начали это понимать.

— Такого у нас, конечно, нет. У нас понимают, что в ответ на подобное будет то, что вы хотите сделать... — сказал таксист. — А вы убивали когда-нибудь людей? Извините за вопрос. Если он кажется вам бестактным, можете не отвечать.

— Нет, ни я, ни она, — сказал Денис.

— Часто бывает, что если нормальный человек, например, на войне должен в кого-то стрелять, то в первый раз это у него, скорее всего, не получится. Не решится. Что-то остановит его, и это будет непреодолимо. Опытные командиры это знают и дают новобранцам привыкнуть к обстановке — конечно, если их до того не убьют. Со мной такого не было, я сразу стрелял, потому что я помнил, я видел, как убивали моих родных. Просто предупреждаю на всякий случай...

— Понятно. Мы твердо решили. Мы многое пережили. Многое переоценили. И решили так. Мы не быдло. Даже если у них вся власть, мы это сделаем. Мы не признаем их господства над собой никогда. Мои предки сражались у Машерова на Витебщине. Против таких же. Тех, кто тогда захотел так же властвовать над нами, — сказал Денис.

— Ну, хорошо, — подумав, сказал таксист. — Поедем.

Сочи, 16 сентября 2019 года

— Пограничный контроль. Готовьте документы, — послышалось в вагоне.

Денис и Вика, лежащие на рядом расположенных верхних полках, переглянулись, подбадривая друг друга.

За окном в режимной погранзоне ярко светили фонари, а вокруг простиралась темень. Только что наступила полночь.

Пограничники двигались по сплошь заполненному плацкартному вагону, дотошно проверяя паспорта и вбивая данные в смартфон. Кого-то спрашивали о цели поездки.

Напряжение нарастало. Дашкевичи старались совладать с собой. К счастью, люди в основном легли спать, и можно было, если что, выдать себя за уставшего, раздраженного и сонного человека, вынужденного проснуться для надоедливой процедуры.

— Здравствуйте. Ваши документы.

Проверили у нижних попутчиков, пожилой пары из Бологого.

— Здравствуйте, документы, пожалуйста.

— Здравствуйте, вот, — Денис спокойно отдал паспорт. Не отводя глаз, смотрел в глаза пограничника, пока тот сверял фотографию..

— С какой целью выезжали? — спросил он, как только закончил вбивать данные.

— Отдохнуть на море с супругой, — указал кивком головы на Вику.

— Счастливого пути, — пограничник вернул Денису паспорт.

Аналогично прошла проверку и Вика.

Пограничник перешел в соседний отсек.

Денис и Вика делали вид, что дремлют. И, действительно, клонило в сон. Правда, всё равно уснуть не получится, пока поезд не поедет дальше.

Медленно прошел еще и кинолог-пограничник. Собака старательно принюхивалась к багажу пассажиров. Дашкевичи, волнение которых достигло высшей точки, старались лишний раз не шевелиться.

Ничего особенного не унюхав, собака с кинологом прошла мимо.

Наконец, пограничники покинули вагон.

Прошло еще минут двадцать, и поезд тронулся, набирая ход.

Денис и Вика улыбнулись и на несколько секунд взялись за руки.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

До Москвы оставалось почти двое суток.

Дорохово, 18 сентября 2019 года

Денис ехал по Минскому шоссе на своей «октавии». Рядом сидела Вика. В багажнике — две спортивные сумки. Пока их так и не распаковали.

Было пасмурно, холодно и дождливо. Невеселый, несмотря на теплое ласковое море, отпуск остался позади. Накануне вечером они приехали на Курский вокзал, сразу же перешли на платформу для пригородных электричек. Сойдя с Гражданской, вызвали такси, погрузили сумки в багажник и без приключений доехали до дома.

Вошли в пустую трехкомнатную квартиру, где уже больше никогда не раздастся веселый детский смех...

Пять лет назад Вику благодаря ранней диагностике удалось спасти от рака без особых последствий для здоровья. Кроме одного. Уже тогда стало ясно, что Настя останется ее единственным ребенком. И вот дочери нет... Никого нет и никогда не будет...

Как раз сорок дней прошло...

Долго стояли, обнявшись. Вика плакала, уткнувшись в плечо мужа. И у Дениса тоже выступили слезы.

— Они заплатят за это. Кем бы они ни были, они заплатят, — сказал он, гладя жену по голове...