Чаша смерти (СИ)

Следователи услышали, что сестра потерпевшего, Вера Семеновна, по последнему мужу Гулуа, и в молодости была непутевой, не то, что разумный и положительный, отличник и комсомольский активист Владлен Семенович. Она не числилась злостной правонарушительницей, а просто не любила учиться, и вообще как-то напрягаться, все время проводила с подружками, ошивалась на всех затевавшихся вечеринках, танцульках и даже (!!!) ходила с поклонниками по кафе и ресторанам, вместо того, чтобы готовиться к труду на благо Родины.

Кое-как окончив школу, Верка ни в какой техникум, а тем более институт не поступила, да и не очень-то пыталась, в ПТУ не захотела, там, мол, одни дураки учатся. Умная, блин, выискалась! Проболталась полгода без дела. Потом родители взбеленились и начали ее поедом жрать, не можем, мол, на старости лет кормить великовозрастную бездельницу. Примерный старший братик, студент Историко-Архивного института, все уши прозудел нотациями. Тогдашний участковый принялся вызывать на беседы и грозить выселением. Тогда только Верка нехотя пошла работать, поближе к дому, куда брали всех желающих: на Н-скую швейную фабрику. Там, понятное дело, раз можно свободно устроится, работа оказалась не сахар: пыль, шум, трехсменка, нормы выработки несусветные, да и зарплата маленькая. Но Верочка обладала веселым и счастливым характером. Она быстро обвыклась, вдруг обрела вкус к комсомольской работе и начала выступать в фабричной самодеятельности, где задорно плясала и пела частушки собственного сочинения. Даже в Москву, на фестиваль народного творчества пару раз съездила с коллективом, грамоты получила и на стенку повесила, они там на конкурсе какое-то место заняли.

Проплясав так год или два, Верочка выскочила замуж за очень симпатичного парня с той же фабрики, то ли наладчика, то ли электрика, Андрюшку Кузина, положительного, некурящего и непьющего. Родился Валерик. От фабрики молодой семье дали квартиру, Андрей неплохо зарабатывал, Верка плясала и пела в своей самодеятельности. Валерик пригляжен: у фабрики отличные ясли-сад, воспитатели хорошие, полноценное питание, занятия, летом детей вывозят на дачу за город. В общем, все путем. Кажется, живи да радуйся, так нет же!

Верка начала хвостом бить, понятно, от легкой жизни. Мол, Андрей ее необразованный, тупой, ваще ограниченный, не может, значить, удовлетворить творческие запросы ее возвышенной души. Мол, с работы пришел, в тапочки влез, сразу в газету да в телевизор уткнулся, потом поел и — спать. Скука, мол!

А то, что парень не пьет, хорошо зарабатывает, ее и сына обожает — на то плевать. Посмотрела бы, как другие-то живут, с мужьями-алкашами, с детьми и родителями в одной комнате! Не глядит ведь!

Так уперлась и развелась с мужем. Стали квартиру разменивать, — не разменивается: кухня, прихожая маленькие, санузел совмещенный, на доплату денег нет. Андрей на фабрике встал на очередь на жилье, да пока та очередь движется, состариться и умереть успеешь, вместе с детьми.

А у Верки новая любовь — художник-оформитель, тоже на фабрике работает. Тут уж такие страсти разгорелись, как же, родственная творческая душа! Сразу свадьбу сыграли, и прописала Верка нового мужа к себе в квартиру. Стали жить. Верка с Валериком и художником в большой комнате, Андрей — в маленькой.

Но со вторым мужем Верка совсем недолго прожила, меньше года. Творческие натуры всегда самовыражаются, и, что характерно, за счет других. Так и Веркин художник: кто, мол, виноват, что он, такой весь из себя гениальный, на фабрике плакаты малюет, а бессмертное творение незаконченное дома на мольберте стоит, тряпочкой укрытое, и под толстым слоем пыли?! Понятное дело, жена, которая не понимает, не уважает, и условий должных не создает. Да еще пляшет постоянно в своем коллективе самодеятельном, вместо того, чтобы творческому мужу готовить завтраки, обеды, полдники и ужины из трех блюд с десертом, поскольку творчество, оно энергии требует! Да еще пасынок тут, ходит по комнате взад-вперед, отвлекает, понимаете ли, сосредоточиться не дает, и отдохнуть просто невозможно.

Ссорились они, ссорились, да и развелись, в конце концов. Художник отказался из квартиры съезжать: родительская квартира хоть и трехкомнатная, но «хрущевка», и в ней папа, мама, бабушка, да брат и сестра с семьями, в общем, та еще воронья слободка, места для творчества все равно нет. В общем, и художник на фабрике в очередь на жилье встал. А строить жилье фабрика почти перестала.

Верка в месткоме путевку за полцены выпросила, от переживаний лечиться, в Сухуми, и из Сухуми привезла нового мужа, абхазца Гогию Гулуа.