Чаша смерти (СИ)

— Да вы, никак, простудились?! Наверное, пива из холодильника попили? Ни в коем случае нельзя в жару ничего холодного! Но ничего, я вас вылечу! Мне бабушка рецепт оставила, отличное средство от простуды! Вылечивает ну прямо за один день!

Женщина приостановилась, чтобы вздохнуть, и Юрий вклинился в паузу.

— Погодите, гражданка, с рецептом. Спасибо, конечно, но это потом. А сейчас у нас есть к вам ряд вопросов. Кстати, ведь на сегодняшнее утро я вызывал не вас, а Анатолия Ержина. Вы, как я понял, вместо него явились? А кем ему приходитесь?

Блондинка удивленно захлопала накрашенными ресницами.

— Так жена я его, — и поинтересовалась наконец:

— А зачем вам Толик? Он ничего не делал такого, чтоб его в милицию!

Захаров вздохнул и потеребил уголок блокнота.

— Да, конечно. Мы хотели побеседовать с ним о Валерии Кузине. Ладно. Если так, я приглашу вашего мужа на другой день. А сегодня опрошу вас, раз уж пришли. Назовите ваше полное имя, отчество, фамилию, дату и год рождения.

— Это еще зачем?! — кокетливо стрельнула глазками блондинка. — Зачем это вам мой год рождения?

Захаров обреченно вздохнул. Похожую реплику выдавала чуть не каждая вторая допрашиваемая. А некоторые еще и упорствовали, не желали сообщать анкетные данные. Скандалить начинали. Что хочешь с ними, то и делай. Лизочка Савина, которой он излил душу, жалуясь на глупых баб, посоветовала прикидывать возраст на глаз, а в протокол записывать на десять лет больше. О чем и уведомлять официально Она утверждала, что если такую практику ввести во всех органах, то за пару поколений дурацкое кокетство свидетельниц и подозреваемых можно будет свести на нет.

— Обязательно. Для протокола нужно.

— Ну ладно, так и быть, пишите. Юлия Павловна Ержина, 1970 года рождения.

— И число, пожалуйста.

— 12 мая.

Захаров сделал пометки в блокноте, на всякий случай переписал паспортные данные Ержиной и попросил:

— Расскажите нам, пожалуйста, что вы знаете о Кузине.

Женщина нахмурила гладкий лоб и, помолчав минуту, сказала:

— Да вроде ничего такого особенного я не знаю. Молодой парень, веселый такой, заводной, вроде бы с Толей в одной школе учился, ну, понятно, в младшем классе. Иногда привозил мелкие партии разных продуктов. Толя с ним сразу расплачивался. Никаких проблем с ним вроде никогда не было. Не наезжал, не понтовался.

— А в последний раз когда вы его видели, и при каких обстоятельствах? Не припомните?

Ержина задумалась.

— Точную дату не помню, на днях, вечером. Можно будет потом посмотреть по накладным. С утра Толик за товаром поехал, а вечером… Ах, нет! Они только собирались вечером встретиться… Или, наоборот, на утро договаривались… Нет, кажется, все же встретились.

Захаров, которого свидетельница успела достать, рявкнул:

— Так встретились, или нет?!

Ержина вздрогнула, сжалась и испуганно захлопала глазками. Захаров застыдился. В конце концов, она же не подозреваемая, и даже не свидетельница, учитывая, что дела закрыты. Так, занятой человек, согласившийся обсудить вопрос, интересующий лично его, Захарова, в частном порядке. Он сказал:

— Простите, виноват, нервы, бессонная ночь. — И куда более ласковым тоном повторил:

— Припомните получше, виделся ваш супруг с Кузиным в тот день, или нет?

Испуг оказал доброе влияние на память свидетельницы. Она снова заулыбалась и затараторила:

— Встретились, точно, встретились! Как Толя из Москвы вернулся, так и Валерик прибежал. Зеленый был какой-то, расстроенный. Сказал, дядя у него, похоже, заболел. Ящик водки обещал принести, но не принес. Извинялся. Деньги совал, отступные. Толя не взял. Подумаешь, что ему, водку в магазин неоткуда завезти?! Без проблем ведь! Но Валера такой смешной: все у него по понятиям. Так он вместо денег серебряный бокал Толе подарил. Толя отказывался, но Валера так надулся, что пришлось взять.

Захаров насторожился. Все время в деле появляется какой-то серебряный бокал и тут же исчезает.

— Бокал, говорите? А не знаете, откуда у Кузина этот бокал?

— Да как-то не спросила. Я вообще-то занята тогда была, инвентаризацию проводила, так что слушала их краем уха. А вообще-то у Валерия вроде дядя антиквариат собирает. Может, ему для коллекции не подошло, ну и…

— А сейчас где этот бокал?

— Не знаю, надо дома посмотреть. Вы хотите его забрать? Это что, вещественное доказательство?