Чаша страдания

Уже ближе к полуночи они в обнимку пришли на Тверской бульвар. Прохожих не было, Игорь увлек Лилю в темную аллею, подальше от фонаря, повернул к себе, взял в руки ее голову и стал нежно целовать ее щеки, лоб, шею. Неиспытанное чувство наплывающей страсти заставило Лилю закрыть глаза и подставить ему полуоткрытые губы. Он закрыл ее рот поцелуем. Ох, что это? — по всему ее телу разливалось новое чувство: чувство изнеможения от страсти, в голове закружилось, подкосились ноги. Как хорошо, как сладостно, когда он ласкает ее губы своими. Так вот он, первый поцелуй, о котором она думала и мечтала, — жаркий, захватывающий. И вот оно — это ощущение близости с мужчиной! Он долго-долго впивался в нее губами, и ей стало тяжело дышать. Она пошевелила плечами, чтобы освободиться, но он не отпускал, еще и еще прижимаясь к ней. Почти задохнувшись, Лиля еле оторвалась от его губ и засмеялась:

— Дышать же надо.

Но тут же сама подставила ему губы, и опять начались долгие поцелуи. Они сидели на скамейке и целовались почти беспрестанно. Расставаться совсем не хотелось, и она даже забыла, что туфли жали.

— Надо идти домой.

— Посидим еще.

— Мама станет волноваться.

И еще сладкие поцелуи… Они ничего не говорили, только задыхались от страсти. Он, молодой мужчина еще без опыта любви, осторожно проявлял инстинктивную мужскую настойчивость: гладил ее груди и целовал их, зарывшись лицом в вырез платья. И с такой же инстинктивной женской податливостью Лиля давала себя целовать и гладить, слегка стонала и со сладким чувством отдавала себя его ласкам. Как было хорошо! Но новые туфли все-таки жали, она наклонилась их снять. Задравшаяся юбка открыла ее ноги выше колен. Тогда он подхватил ее и усадил себе на колени. Прижавшись еще сильней, он все не отнимал руки от ее ног, проводил ею под платьем все выше и выше. Она вздрогнула, съежилась. Когда его рука скользнула до трусов, Лиля испуганно вскочила:

— Пора, надо…

— Еще…

— Нет, пора…

Не доходя до ее дома, Игорь опять увлек ее в темноту возле ворот решетки старинного особняка и впился в нее губами, а она жарко прижалась к нему. Одной рукой обнимая ее, он другой рукой водил по ее телу, лаская ее груди, живот, бедра. Так они постояли еще несколько минут. Она оторвалась от него, вздохнула, привела платье в порядок:

— Надо идти.

— Постой еще. А знаешь, ведь мне очень хотелось поцеловать тебя тогда, в первый раз, когда я тебя провожал с танцев. Помнишь?

— Да, помню, — и Лиля рассмеялась: — Я этого очень боялась. А почему не поцеловал?

— Ну, я не знаю… Мне-то хотелось, но ты была такая напряженная, сердитая.

— Это я напускала на себя строгость.

— Давай встречаться. Ты хочешь?

— А ты?

— Хочу.

— Давай.

Поднявшись на пятый этаж, она постояла перед дверью, успокаивая дыхание. Мама, конечно, не спала:

— Хорошо погуляла?

— Очень хорошо.

Мария слышала, что дочь долго не засыпала, ворочалась. Волнение не давало ей заснуть. Она вновь переживала томление каждой минуты прошедшего вечера: «Что это было со мной? Я почти теряла сознание… неужели это и есть любовь?.. если он так целовал меня, наверное, он влюбился… а я сама? Наверное, тоже… конечно, тоже, если я так много ему позволяла…»

43. Это любовь?

Лиля жила в ожидании любви, как ожидает ее каждая молодая девушка.

Наивная, начитавшаяся романов, в мечтах она уже все решила за Игоря. Он станет за ней «ухаживать»: будет приносить ей цветы, водить в театры и кино, и они будут целоваться. Она представляла себе, что он, может быть, захочет большего, чем поцелуи. Девчонки из класса говорили, что все мальчишки только об ЭТОМ и думают. Но ее Игорь, конечно, не такой: сначала он сделает ей предложение, она скажет «да» и они твердо решат, что поженятся. Как непривычно и интересно думать об этом! А потом? Девчонки шушукались, что почти все спят с мальчишками еще до замужества. Может быть, ЭТО произойдет и с ней с Игорем?