Чаша цикуты. Сократ

Сократ и сам к тому времени стал уже забывать о том, что есть такой Мелет, который настрочил на него донос: вернулся в Афины Платон, пришли новые ученики, приехал из Сфетта Эсхин с отцом, всё чаще стали навещать его Антифон и Никострат, а Критобул и Аполлодор ждали его в саду чуть ли не каждое утро. Ежедневные беседы, прогулки к берегам Иллиса и Кефиса, где на лугах и в тихих рощах так легко дышалось, а мысли о красоте и гармонии природы рождались сами собой, — всё это так далеко увело Сократа от суетных дел, что, узнав от Симона об объявленном дне суда, он долго не мог сосредоточиться на этой вести. Симон же подумал, что Сократ не расслышал его, и спустя какое-то время напомнил ему о сказанном.

   — Какая досада, — вздохнул Сократ. — Как раз в этот день Платон обещал нам прочесть своё сочинение о сущем. Ну да ладно, — сказал он, подумав, — прочтёт на другой день.

Возвращаясь домой с Агоры, куда Ксантиппа посылала его за оливковым маслом, Сократ встретил сына Анита, Анита-младшего, который вышел вместе со своими друзьями из скирафия, игорного дома, был весел от вина и, кажется, от выигрыша.

Анит расставил руки, загородил Сократу дорогу и сказал, смеясь, когда Сократ вплотную приблизился к нему:

   — А вот я тебе сейчас, Сократ, задам один вопрос, на который ты не сумеешь ответить, хотя ты и самый мудрый человек в Элладе, как говорят. — Анит покачивался, и язык его слегка заплетался от выпитого. — Задать?

   — Задай, — согласился Сократ. — Только ведь вспомни, что сказал однажды Солон: «Один дурак может задать столько вопросов, что на них не ответит и тысяча мудрецов».

   — Опять этот Солон, — махнул рукой Анит. — Опять этот благородный муж. Ох, как мне надоели эти благородные мужи! И почему ты, Сократ, с ними всё время якшаешься? Ты же простой человек, как и я, из каменотёсов, говорят, — засмеялся он, — ты из каменотёсов, а я из кожевников. И ты должен был учить простых людей, а не аристократов проклятых, этих гордецов... Отец мой на тебя ох как зол! А почему? А потому, что ты хотел сделать из меня аристократа. «Но, — говорит он, — сколько шкуру ни растягивай, всё равно всю землю не накроешь». Теперь я опять простой человек, вот гуляю с друзьями... Но отец всё равно выгонит тебя из Афин, потому что ты испортил меня.

   — Чем же я тебя испортил? — спросил Сократ.

   — А вот чем: аристократа из меня не сделал, а думать научил. Но зачем кожевнику думать? Я стал умнее отца, а он меня ремнём... Теперь я пью, чтоб погубить свой ум и снова стать глупее отца, иначе он ничего не оставит мне в наследство. Понял?

   — Понял, — ответил Сократ. — Но какой же вопрос ты хотел мне задать?

   — А, вопрос! О чём я хотел его спросить? — обратился он к дружкам. — Напомните мне, какой вопрос.

Те стали кривляться и говорить глупости, пританцовывая вокруг Сократа.

   — Если ты не можешь вспомнить, какой вопрос ты собирался мне задать, — сказал Аниту-младшему Сократ, — я пойду.

   — Вспомнил! — хлопнул себя по лбу Анит. — Ответь: кто родился трижды, но ни разу не умер?

   — Ты, — не задумываясь ответил Сократ. — Сначала как сын своего отца, затем — как мой ученик, теперь — как пьяница.

   — Ты предсказывал мне это, и твоё предсказание сбылось. Ты спутался со злыми силами, Сократ, и за это афиняне тебя накажут.

   — Умный сам управляет своей судьбой, а глупого она влачит по грязи, Анит. Мне жаль тебя, — вздохнул Сократ. — И себя жаль. Потому что я зря потратил время, пытаясь образовать твой ум. Из каменных яиц цыплята не вылупляются, сколько их ни высиживай.

   — Не об этом ты пожалеешь, — зло сказал Анит. — О другом! Вспомни, что ты сказал на Агоре, когда мой отец и Ликон призвали народ проголосовать за отстранение Алкивиада от командования афинским флотом. Ты сказал тогда: «Анит и Ликон погубили Афинский морской союз». Вот за это ты и поплатишься.

   — Но ведь я оказался прав, — возразил Сократ. — Союза больше нет, Афины стали третьестепенным государством, а твой отец и Ликон, как и их предшественники, оглядываются на Спарту.

   — Тьфу! — плюнул Анит. — Какой же ты... Прощай! — махнул он рукой. — Я по тебе плакать не стану.

Компания удалилась, хохоча.

«Анит и Ликон погубили Афинский морской союз». Хорошо сказано. Сократ думал, что все давно забыли об этих его словах. Но они, оказывается, живут, не дают покоя Аниту и Ликону и при первой же беде, от которой Афины теперь не застрахованы, потому что нет ни сильной армии, ни флота, ни прочной поддержки островов, лягут на стол судей как тяжкое обвинение против Анита и Ликона. Критий и Лисандр убили Алкивиада, а Ликон и Анит хотят убить добрую память о нём и тем оправдать свою преступную глупость. И чтобы начать это низкое дело, хотят осудить его, Сократа, если не на смерть, то на изгнание. И вместе с ним ещё раз изгнать или убить Алкивиада. Опорочить, чтобы изгнать. Оклеветать, чтобы убить.

IX