Чаща

На этот раз поднялся Флер:

— Ваша честь!

Судья посмотрел на него.

— Мы разбираем дело об изнасиловании, или мистер Коупленд борется с пороком? — Он вскинул руки. — Раз уж его позиции в деле об изнасиловании слабы, он, видимо, решил обвинить этих мальчиков в домогательствах к проститутке?

— У меня такой цели нет, — возразил я.

Флер улыбнулся мне:

— Тогда, пожалуйста, задавайте свидетелю вопросы, связанные с предполагаемым изнасилованием. Не просите его вспоминать правонарушения, совершенные друзьями.

— Двигаемся дальше, мистер Коупленд, — подвел итог судья.

Чертов Флер!

— Вы взяли у мисс Джонсон номер ее телефона?

— Да.

— Зачем?

— Я подумал, что могу ей позвонить.

— Вам она понравилась?

— Она показалась мне привлекательной, да.

— Потому что вы поставили ей семь, даже восемь баллов по десятибалльной шкале? — Я махнул рукой, прежде чем Пьюбин успел подняться. — Снимаю вопрос. Вы позвонили мисс Джонсон?

— Да.

— Можете сказать нам, когда и, насколько, разумеется, вспомните, о чем вы с ней говорили?

— Через десять дней я ей позвонил и спросил, не хочет ли она прийти на вечеринку в наше общежитие.

— Вы хотели, чтобы она исполнила экзотический танец?

— Нет. — Тут я увидел, что он сглотнул, а глаза его чуть повлажнели. — Я пригласил ее как гостью.

Я выдержал паузу. Посмотрел на Джерри Флинна. Дал возможность и присяжным посмотреть на него. Что-то было у него в лице. Ему нравилась Шамик Джонсон? Пауза затягивалась. Потому что я пребывал в некотором недоумении. Раньше думал, что Джерри Флинн во всем этом участвовал: пригласил Шамик, подставил ее, — теперь возникли сомнения.

— Мистер Коупленд! — прервал мои раздумья судья.

— Мисс Джонсон приняла приглашение?

— Да.

— Когда вы сказали, что приглашали ее как гостью… вы подразумевали как подружку?

— Да.

Отвечая на мои вопросы, он рассказал, как встретил ее, как они пришли в общежитие и выпили пунша.

— Вы говорили ей, что в пунше есть алкоголь?

— Да.

Он солгал. И ответ звучал как ложь, но я хотел это подчеркнуть.

— Как происходил этот разговор? — спросил я.

— Я не понимаю вопроса.

— Вы спросили мисс Джонсон, не хочет ли она чего-нибудь выпить?

— Да.

— И она ответила «да»?

— Да.

— И что потом вы сказали?

— Спросил, не хочет ли она выпить пунша.

— А она?

— Ответила, что хочет.

— А что было потом?

Он откашлялся:

— Я сказал, что пунш с алкоголем.

Я вопросительно приподнял бровь.

— Так и сказали?

— Протестую! — поднялся Пьюбин. — Что значит «так и сказали»? Он говорил, что пунш с алкоголем. Ему задали вопрос — он ответил.

Адвокат был прав в данной ситуации. Я оставил эту ложь на их совести. Махнул рукой судье, показывая, что согласен, и начал задавать вопросы о вечере. Флинн держался тех показаний, которые уже давал полиции: Шамик выпила, начала флиртовать с Эдуардом Дженреттом.

— И как вы отреагировали на это?

Он пожал плечами:

— Эдуард — старшекурсник, а я только поступил в колледж. Такое случается.

— Так вы думаете, что на Шамик произвел впечатление возраст мистера Дженретта?

Вновь Пьюбин решил не протестовать.

— Не знаю, — ответил Флинн, — возможно.

— Между прочим, вы бывали в комнате мистера Дженретта и мистера Маранца?

— Конечно.

— Сколь много раз?

— Не знаю. Часто.

— Правда? Но вы сказали, что только поступили в колледж.

— Они все равно мои друзья.

Я изобразил сомнение:

— То есть вы заходили туда больше одного раза?

— Да.

— Или больше десяти раз?

— Да.

Сомнения на моем лице прибавилось.

— Хорошо, тогда скажите мне, какая у них стереосистема?

Флинн ответил без запинки:

— Динамики «Боус», подключенные к ай-поду.

Я это уже знал. Мы провели в комнате обыск. Все сфотографировали.

— А какой у них телевизор? С каким экраном?

Он улыбнулся, словно увидел расставленную мной ловушку:

— У них нет телевизора.

— Совсем нет?

— Да.

— Хорошо, тогда, возвращаясь к тому вечеру…

Флинн продолжал плести свои байки. Он веселился с друзьями. Увидел, как Шамик поднимается по лестнице, держась за руки с Дженреттом. Разумеется, он не знал, что произошло потом. А когда вечеринка закончилась, вновь столкнулся с Шамик и проводил ее на автобусную остановку.

— Она выглядела расстроенной? — спросил я.

Флинн ответил, что нет, как раз наоборот. Шамик улыбалась — чувствовалось, что ей весело. Она не шла, а порхала. Тут он, конечно, перегнул палку.

— То есть, когда Шамик рассказывала о прогулке с вами, о том, как вы поднялись в коридор второго этажа, где ее и схватили, она лгала?

Флинну хватило ума не клюнуть на приманку.

— Я рассказываю о том, что видел.

— Вы знаете людей, которых зовут Кэл или Джим?

Он задумался.

— Я знаю нескольких парней, которых зовут Джим. Но думаю, ни одного Кэла среди моих знакомых нет.

— Вам известно, что, по словам мисс Джонсон, двух мужчин, которые изнасиловали ее, — я не хотел протеста Флера, но закатил глаза, произнося, «по словам мисс Джонсон», — звали Кэл и Джим?

Он подумал над ответом. Решил сказать правду:

— Я об этом слышал.

— На вечеринке присутствовали люди, которых звали Кэл или Джим?

— Насколько мне известно, нет.

— Понимаю. Вы знаете причину, по которой мистер Дженретт и мистер Маранц могли себя так называть?

— Нет.