Чашка какао и тёплый плед. Сборник рассказов и повестей

– Я говорил, что люблю тебя? – прошептал ему на ухо не Саймон и не Потеряшка. Тот третий.

– Я на это надеялся, – довольно, но еле ворочая языком ответил Гарри, повернувшись на бок, чтобы его видеть. – Что любишь.

– Значит, не говорил, – вздохнул тот. Уточнил: – Ни Саймоном, ни Потеряшкой?

– А сейчас, кто ты? – Гарри не то чтобы действительно хотел задавать этот вопрос, но понимал, что локти потом будет кусать, если не задаст.

– Не знаю, – вздохнул тот в ответ. – Но знаю, что люблю тебя. Из кого бы ни смотрел на тебя – люблю, – помедлил и добавил: – Прости, что не поверил в тебя. Решил за тебя. Решил, что тебе не нужен калека и неудачник. Заставил себя забыть о тебе.

– Я б набил тебе за это морду, – усмехнулся Гарри, – но, во-первых, тебе сперва неплохо бы эту морду наесть, а то о твои скулы порезаться можно. А во-вторых, Потеряшка не виноват, так что он не должен страдать за твою глупость.

– Потеряшка – это всё-таки тоже я, – ответил он задумчиво. – Не уверен, что утром всё ещё буду я, но сейчас… Сейчас я с тобой целиком. Настолько целиком, насколько ещё ни с кем не был.

Гарри всмотрелся в зелёные глаза, пытаясь запомнить их выражение. Кажется, он видел это выражение у Саймона несколько раз – давно, ещё в полицейском участке. И тогда у него неизменно вставало. Сейчас этот взгляд не произвёл такого эффекта – Гарри был выжат до капли, но электрический скат в паху приветственно дёрнул хвостом.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал Гарри, запустив ладонь в светлые волосы. – Сайти*.

__________

*По-английски Потеряшку зовут Losty. Гарри соединил вторую часть слова с именем Simon и получил Sity.

__________

– Почему Сайти? – тот нахмурился и одновременно улыбнулся.

– Ну, надо же мне как-то тебя называть, когда ты целый. Вот я и соединил, – хмыкнул Гарри и не поцеловал даже, просто прижался губами к его губам, наслаждаясь ощущением – чуть сухие, искусанные, упругие.

– Сайти, – повторил Сайти, выдохнув это имя в подбородок Гарри. – Хорошо, мне нравится. Договорились. Не обещаю, что проснусь собой завтра утром, но мне нравится быть таким. Я постараюсь почаще.

Гарри хотел что-то сказать – что-то о том, что ему тоже нравится, когда не приходится делить своё внимание и симпатии между Саймоном и Потеряшкой, но не успел – сон выключил его, будто штекер из розетки вынул.

Глава 8

– Ты думаешь это правда, что если мы не станем равными – обязательно расстанемся?

В последнее время Гарри сложно было различать, кто из них говорит – слишком похожи стали все трое за прошедшие полгода, но, кажется, это был Потеряшка.

– В каком смысле, равными? – напрягся Гарри, отложил новый сценарий и сел на диван рядом с Потеряшкой (да, сейчас это определённо был Потеряшка), подвернув под себя ногу. – Откуда ты вообще это взял?

– Психотерапевт сказал, – он пожал плечами, отвернувшись к окну. Палящее солнце Западного побережья немилосердно прожаривало газон перед загородным домом Гарри.

– И с чего этот психотерапевт взял, что мы не равны? – Гарри и сам когда-то обращался к психотерапевту – или это был психолог? – Гарри так и не понял разницы. Продюсеры решили, что раз он бывший зек, ему не помешает курс управления гневом. Тогда он не чувствовал в этом особой необходимости – гнев никогда не застилал ему глаза, а участие в бандах, что в школьной, что в уличной, случилось просто за компанию. Но услышав слова Потеряшки, Гарри порадовался, что таки умеет этим гневом управлять, иначе психотерапевту бы не поздоровилось. Выдумал тоже! Не равны.

– Ну, когда я – это я, – пояснил Потеряшка, – я веду себя не как взрослый. И это может тебе надоесть.

Гарри глубоко вздохнул, притянул Потеряшку к себе, обнял руками и ногами, устроив его голову на своём плече.

– По-моему, дурак он какой-то этот психотерапевт, – усмехнулся он Потеряшке в макушку. – Путает манеры и поведение.

– По-твоему, это разное? – тихо удивился Потеряшка. Или уже Сайти?

– Конечно, – уверенно ответил Гарри. – Манеры – это просто способ выражать мысли и чувства. Если восточный торговец тебе мамой клянётся, что цены ниже нет ни у кого на рынке, и он делает тебе скидку как единственному достойному клиенту за день – ты же понимаешь, что это всё спектакль, игра. И он понимает, что ты понимаешь. И очень расстроится, если ты не отыграешь свою часть спектакля и купишь, не торгуясь. То, что ты, лопух, отдал ему втрое больше, чем следовало, не искупит в его глазах твоей вины за то, что ты оборвал прекрасное шоу “давай поторгуемся”. Но если ты покупаешь товар на рождественской ярмарке в Дании, ты вряд ли ждёшь такого же торга и сцены, хотя продавец наверняка хочет продать товар и заработать. Громкий торг – это манеры, продажа товара – поведение. Когда ты – Потеряшка, у тебя манеры наивного человека, почти детские, но поведение – поведение-то вполне взрослое. Как бы иначе ты выживал на улицах пять лет?

– Значит, – Потеряшка обнял руку Гарри двумя своими, – значит, ты не думаешь, что я по сравнению с тобой ущербный? Слабый?