Часовой Человек

  – Прегрешениях? Она говорила о геноциде. О целых коммунах, уничтоженных ради сохранения вашей империи. О планетах, опустошённых лишь за то, что они усомнились в вашей власти. О тысячах людей, исчезнувших во имя ваших политических целей.

  – У любого события есть две стороны, – жёстко возразил Реппл. – Да, были восстания, которые я подавил. Да, планеты пытались отделиться от империи. Но в их же интересах было остаться частью альянса, и именно этого хотела большая часть их населения.

  – И поэтому вы их опустошили? – Доктор скептически покачал головой.

  – Конечно же нет! Она преувеличивает. Не было ни репрессий, ни ненужных казней. Всё было совершено честно и по закону. Империя бы развалилась, если бы не была основана на честности и стремлении делать как лучше. И она развалится теперь, когда к власти пришли наёмники и убийцы.

  – Вы правда так считаете? – тихо спросил Доктор.

  Реппл смотрел прямо на его отражение в стекле; его отражённый взгляд встретился со взглядом Доктора.

  – Правда. Вы же видели, что она сделала с Аске.

  – Он пытался убить её.

  – Он пытался спасти нас всех, – Реппл отвернулся. – На его месте должен был погибнуть я.

  Доктор щёлкнул языком и прошёлся вдоль стены их стеклянной камеры.

  – Как тяжело выяснять правду, когда так много людей врёт, – сказал он. – А ещё тяжелее, когда они не знают, что врут.

  – В каком смысле?

  – В том, что вы и вправду верите, что Василий Тёмный, правитель Катурии со всеми этими титулами и пышными словами, которые следуют за его именем, – честный человек. Благородный.

  – А как бы я смог жить, если бы не был таким?

  – Но Мелисса явно считает иначе. Каким образом вы оба можете быть правы?

  – Она врёт, – сказал Реппл. – Или ошибается. Или и то, и другое.

  – Да, всё сводится к тому, кому мне поверить. В её пользу говорит страсть за её маской. Её гнев, негодование, самоотверженность. Однако вы... – он сделал паузу, повернулся, и отошёл. – Вы остались, чтобы попытаться помочь мне. Вы настаивали на том, чтобы не рисковать жизнью Фредди. Вы оплакивали своего друга, который был вашим узником, и мог стать вашим палачом.

  – Спасибо, Доктор.

  – За что?

  – За то, что верите мне.

  Улыбка сошла с лица Доктора:

  – Рано ещё благодарить меня. Ваши поступки противоречат описанию Мелиссы. Но это не значит, что она ошибается.

  Реппл отвернулся от стекла и направил в Доктора палец.

  – Так вы считаете, что я изменился? Размяк во время ссылки? Вы считаете, что я – исправившийся массовый убийца?

  – Это одна из версий. Но, как и в случае с вами и Аске, несколько разных предположений могут объяснить одни и те же факты. И, возможно, ни одно из этих предположений не верно.

  – Она считает меня несправедливым правителем, – неистово сказал Реппл. – Это совсем не так. Меня отстранили от власти экстремисты, террористы, у которых какие-то свои извращённые идеи, – он ткнул пальцем в грудь Доктора. – Я не был деспотом, – ещё один тычок. – Я не был тираном, – он шёл вперёд, заставляя Доктора отступать к стеклу. 

  На очередном тычке Доктор перехватил руку Реппла. Другой рукой он сам ткнул в грудь Реппла:

  – Вы вообще не были правителем, – сказал он.

  – Вы обвиняете меня во лжи?! – вскрикнул Реппл. – Может быть, вы считаете, что это Аске был Василий?

  – Нет, – голос Доктора стал спокойным, почти успокаивающим. – Конечно, нет. Он верил, что вы – Василий Тёмный. Он умер из-за этой веры, его веры в вас. Он был уверен, что вы – Василий Тёмный, такой, какой вы есть. В конце концов, его послали защищать и охранять вас, держать вас в ссылке. Это объясняет все факты, – Доктор грустно покачал головой, – кроме одного.

  – О чём вы?

  – Знаете, – сказал Доктор, вновь начав расхаживать по помещению, – иногда можно что-то заметить лишь тогда, когда оно исчезает.

  – Вы имеете в виду мою свободу?

  – Нет, я о чём-то типа звука батареи центрального отопления или кондиционера. Их замечаешь лишь когда они прекращаются. Пока оно есть, пока оно – часть естественного хода вещей, его не замечаешь. Просто неотъемлемая часть мира. Ваш мозг даже не утруждается сообщить вам о ней, пока не случится изменение, которое может быть важным.

  – А то, о чём вы говорите, важно?

  – Возьмём, к примеру, механизмов Мелиссы, – продолжал Доктор. – Если вы долго находитесь рядом с ними, то даже и не замечаете, что они тикают.

  – Да о чём вы вообще? – возмутился Реппл.

  – О том, что это словно тиканье часов. Вы его не слышите, а оно есть. Но у меня проблема противоположная, – он склонил голову набок. – Вы слышите?

  – Что слышу? – Реппл на минуту прислушался, а затем покачал головой. – Ничего.

  – Да? Видите ли, а я слышу – когда прислушиваюсь – слышу тиканье часов. Что очень странно. Потому что... – он сделал паузу, предлагая Репплу закончить мысль.

  – Потому что здесь нет часов.

  – Именно. И это со мной уже не в первый раз. Несколько раз за последнее время, – он подошёл к Репплу вплотную и посмотрел ему в лицо. – И всегда рядом были вы.

  Реппл ничего не сказал. Его лицо, словно маска, было лишено выражения.

  – Вы не Василий Тёмный, – сказал Доктор. – Вы думаете, что вы – это он.

  Он протянул руку и снял с Реппла лицо.