Часовой дождя

Открыв дверь, Линден встретил ясный, осмысленный взгляд Поля, направленный на него. Вскрикнув от радости, он бросился к кровати и стиснул руку отца. «Папа! Папа!» – это все, что он мог выговорить. Вытирая хлынувшие слезы, он повторял это «папа», словно двухлетний мальчуган. Он знал, что отец его слышит, он читал это в его глазах, чувствовал, как Поль сжимает его руку. Слава богу, они одни, другой кровати в палате не было. Линден наклонился и погладил отцовский лоб, осознавая, что это совсем новый для него жест, ничего подобного он прежде не делал. Но получилось это совершенно естественно, он не чувствовал никакого смущения, и когда Линден заговорил с отцом, слова лились сами собой. Поль в другой больнице, с другими врачами. Эвакуация в итоге прошла хорошо, но это была целая авантюра – покидать затопленную больницу. Он рассказал про неприятный запах плесени, про стеклянный кессон, про шлюпки, про любопытных, которые наблюдали за ними с балконов и из окон. Поль что-нибудь помнит про переезд? Линдену показалось, что отец пошевелил губами, совсем незаметно. Значит, помнит? Поль сжал ему пальцы. Выходит, хотя бы часть пути он был в сознании? Они должны научиться общаться. Может, стоит начать вот с этого: один раз сжал руку – это да, а два раза – значит, нет. Хорошо? Поль сжал ему руку, один раз. Прекрасно! Линден стал рассказывать отцу про наводнение, про те страшные и одновременно завораживающие картинки, которые все время крутили по телевизору, про министров, добирающихся в Национальное собрание на весельных лодках. А после обеда Линден тоже сядет на катер с одной своей приятельницей. Они отправятся в Жавель, там жила Кэнди, сейчас это затопленный квартал города. Ему не терпится и в то же время немного боязно: неизвестно, что он там увидит и что почувствует. Теперь Париж – это неведомая земля, а с наступлением ночи здесь становится совсем жутко, потому что в половине кварталов не горят фонари. Говорят, что некоторые парижане забились в свои квартиры и отказываются выходить, пока не отступит вода, не хотят признавать, что они пленники наводнения, и ситуация будет только ухудшаться. Пожарные находятся в состоянии повышенной готовности в связи с угрозой пожаров из-за аварий на газопроводах и обрывов электросетей – люди стали пользоваться свечами. А еще все беспокоятся о том, что растут цены на свежие продукты и на бакалею и что многим службам города становится все труднее и труднее функционировать. А в какую цену обойдется эта катастрофа, даже трудно себе представить. По телевизору какой-то специалист заявил, что предварительный ущерб оценивается в двадцать миллиардов евро. И еще Линден узнал одну вещь: наводнение 1910 года оказалось менее катастрофичным по своим последствиям хотя бы потому, что сам город тогда был не таким большим и в парижской агломерации проживало лишь два миллиона человек. Еще он заметил, что пострадал не только Париж, пригороды тоже, особенно Исси-ле-Мулино и Ванв, что на юго-западе, они все завалены илом. К счастью, смертельных случаев не было, но пострадали уже тысячи людей, а Сена все продолжает подниматься, и конца этому не видно. Упрекают строительные компании, которые упорно продолжали возводить дома вдоль реки после 1970 года, хотя все уже прекрасно знали, что это затопляемые зоны. По телевизору продолжают твердить, что «берега Сены вне опасности», а жители затопленных квартир негодуют. Он, Линден, видел интервью с человеком, которому пришлось покинуть дом, построенный всего лишь несколько лет назад, сейчас здание практически уничтожено. Если бы кто-нибудь предупредил его, он никогда бы не стал вкладывать все деньги в покупку этого дома. Человек утверждал, что его обманули, он возмущался жадностью мэрии и подрядчиков: они совершенно не думали о людях, их интересовала только прибыль, они удовлетворяли личные или политические амбиции. И все это из-за дождя, – продолжал Линден, кивая на грязное окно, по которому хлестали крупные капли. Со дня их приезда дождь лил не переставая и, судя по всему, прекратится еще не скоро. Он вспомнил, что дома, в Венозане, отец с точностью мог предсказать, когда начнется дождь: по тому, как изменилось направление ветра, как понизилась температура. Отец объяснял ему, как важен дождь, причем не только для деревьев, а вообще для всех растений, для природы. Он подумал, что бы сказал отец сейчас, увидев взбесившуюся Сену, но в этот момент в дверь постучали и вошла Мистраль с перекинутым через руку мокрым плащом. Она засияла от радости, увидев, что дед смотрит на нее осмысленным взглядом. Какой приятный сюрприз! И еще одна приятная новость для них всех: Лоран поправляется, врач очень доволен ее успехами. К концу недели ей станет гораздо лучше. Мистраль протянула Линдену небольшой конверт: в нем была записка от мадам Фанрук, директрисы гостиницы. Поскольку туристы разъехались, у нее имеются свободные номера, и он может выехать из мансарды и занять удобную комнату.