Часовой механизм любви

– Думаешь, сработает? – Лунатик с надеждой смотрел сквозь стекло. – Я бы точно проснулся, тут кто угодно проснется.

– Она не спит, вот в чем беда.

Они обернулись – знакомый врач стоял за ними и смотрел на происходившее в палате. Егор едва удержался, чтобы не постучать по стеклу, но врач смотрел задумчиво и совершенно спокойно. Скандал он затевать, похоже, не собирался.

– Я читал о такой терапии. – Олегович посмотрел на Лунатика и улыбнулся. – Кстати, вот это кольцо в вашем носу – причина хронического воспаления в пазухах носа. Ведь вас беспокоит насморк и гайморит?

– Ну да. Я капли капаю…

– Не помогут. А вот вынете кольцо и позволите отверстию зарасти – насморк будет вас беспокоить не чаще, чем остальных людей.

– Почему?

– Отверстие усиливает приток воздуха, а кольцо металлическое, дополнительный источник холода. И, поскольку большую часть года у нас холодная погода, в итоге она является причиной хронического насморка и сопутствующих заболеваний. А так, безусловно, выглядит художественно. Так о чем я хочу сказать – Вера не спит, она в коме. То есть некие связи в ее мозге повреждены, и она не может вернуться. Кое-кто использует кошек, чтобы позвать таких больных – бывают и успешные случаи, кошки очень своеобразные существа, до конца не изученные… Ну а впрочем, что у нас до конца изучено? Мы знаем катастрофически мало, да… Что за зверь? Оцелот? Нет, для оцелота мелковат…

– Марги. – Егор с опаской покосился на врача. – Американская длиннохвостая кошка. Он комнатный, чистый, все прививки есть!

– Хорош, стервец, и дело свое знает. – Врач вздохнул. – Ладно, я к ним войду все-таки. Нехорошо, если я не понаблюдаю эту терапию сам.

– Так вы думаете, что есть шанс?

– Шанс не хуже остальных. Кто знает, на что она среагирует. Может, как раз на кота, это вполне возможно.

Егор с Лунатиком переглянулись – похоже, зря Инна честила врача ретроградом.

18

– Я клянусь, у нее шевельнулись пальчики! – Инна прижала к себе Патрика и уткнулась в его шею. – Я видела… Федь, ты же сам видел.

Слезы покатились по ее щекам, и Лунатик, покосившись на нее с опаской, произнес:

– Ты… это… не реви, я за рулем все-таки. Я нервничаю, когда кто-то плачет.

Инна молча отвернулась.

– Я тоже что-то такое видел. – Федор, молчавший от самой больницы, наконец решил поддержать разговор. – Вроде бы она шевельнула пальцем. Патрик старался как мог. Олегович тоже ничего не сказал – пощупал пульс, посмотрел приборы и разрешил снова принести Патрика. Ин, по-моему, мы на верном пути.

Инна отвернулась, уставившись в окно, а Патрик, вдруг встревожившись, поставил лапы ей на плечи и потерся головой о щеку.

– Я просил тебя не плакать! – Лунатик нервно ерзает за рулем. – Движ такой, каша сплошная на дороге, а ты меня нервируешь!

– Я не плачу.

Голос у Инны совершенно обычный.

– Ты мне врать можешь, сколько угодно, я доверчивый, – а вот кота не обманешь. – Лунатик протянул руку и дотронулся до пятнистого бока Патрика. – Да, настоящий зверь, ничего не скажешь… Вот ведь жалость какая, что не приживаются они у нас, я бы себе такого завел.

– Не приживаются, холодно им здесь. – Федор о чем-то думает, и явно не о чем-то веселом. – Может, и не показалось мне…

– Я видела. – Инна упрямо нахмурилась. – Вот как хотите, но она шевельнула пальцем. Завтра снова привезу ей Патрика, сами увидите, что я права! Мы вытащим ее, никуда она не спрячется от нас, да, звезда моя?

Марги прищурился, глядя на пробегающие мимо фонари. Похоже, путешествие не доставило ему ни малейшей тревоги или дискомфорта. Егор и раньше замечал, что Патрик всегда старается быть рядом с Инной – куда бы она ни шла, кот следовал за ней. А сейчас он спокойно сидел у нее на руках и немигающим взглядом смотрел в окно, опровергая все мифы о том, что кошки привыкают не к людям, а к месту. Патрик всем своим видом давал понять, что его место там, где находится его человек, и он доволен, что его взяли на эту прогулку.

Они вошли в прихожую, и Инна отпустила Патрика. Тот мигом вскарабкался наверх и пошел по балкам куда-то в глубь дома – проверить, все ли в порядке.

– Поговорить надо. – Реутов сегодня весь вечер хмуро молчал. – Инка, пожрать что-то есть? Целый день на печенье.

– Суп есть вчерашний, почти целая кастрюля, голубцы я утром навертела, нужно только соусом залить и в духовку поставить минут на двадцать, соус на плите в кастрюльке. Ну, и печенья купили, салат из языка утром порезала, заправим, а если чего особенного хочешь – я приготовлю.

– Еды хватит, отдыхай. – Реутов неожиданно привлек ее к себе и обнял, уткнувшись в волосы, и Егор замер у порога. – Ин, вот что делать?

– Снова с Маринкой поругался?

– Не то слово…

– Забей, утрясется. – Инна погладила его щеку. – Идем, поедим, поговорим – от сердца и отляжет. Не переживай, солнышко.

Реутов молча поднялся по лестнице, а Инна завозилась с застежкой сапога.

– Егор, посмотри, что там застряло…