Часовой механизм

Дик порылся в верхнем ящике стола и нашел Аленин паспорт. Девушка родилась десятого ноября. Он набрал на клавиатуре цифру десять и четыре цифры года ее рождения. Машина ответила: «Пароль не верен».

Тогда он поменял местами год и день. И опять получил отказ в доступе.

Третья попытка увенчалась успехом. Он набрал все цифры, начиная с последней, и закончил первой. Фокус давно известный. Сработало.

В папке «мои документы» присутствовали звуковые и видеофайлы.

Журавлев порылся на полках и нашел чистые диски. Ничего не стоило переписать всю информацию, что он и сделал. Тратить время на просмотр и прослушку не имело смысла. На квартире у Метелкина есть ноутбук, и он сможет проанализировать всю информацию в спокойной обстановке. Если, конечно, там есть что-то стоящее, а не картинки из журналов и песни современных кумиров молодежи.

Он выключил компьютер и сложил диски в конверт. Дело сделано.

Девочки в таком возрасте достаточна сентиментальны. Правда, Алена не укладывалась в рамки выпускницы школы. И все же.

Вадим отдернул занавески, и лунный свет проник в комнату. Он действовал безошибочно. Подойдя к кровати, он приподнял подушку, потом матрац и нашел то, что искал. Толстая общая тетрадь, исписанная ровным бисерным почерком. И в ней не было задач по математике. Это был дневник.

Этажом ниже послышался шум, похожий на хлопок двери. Такого развития событий он не ожидал. Схватив тетрадь и диски, Журавлев ринулся к окну, выходящему в сад. Времени на раздумья не оставалось, и он, перепрыгнув через подоконник, спрыгнул вниз. Почва мягкая, но ногу он все же подвернул. Прихрамывая, добрался до штакетника, перелез через него и перебежал дорогу.

Чтобы добраться до леса, надо было перейти поле, засеянное низкорослым овсом. Пришлось передвигаться по-пластунски — луна светила слишком ярко.

Где-то посреди поля он вдруг наткнулся на проложенный машиной след и замер. Не мешало передохнуть и оглядеться. След его немного удивил. Похоже, что по полю проехал трактор на колесах. С какой целью? Поле еще не скошено, чего ради его топтать? Да и отпечатки от протекторов не похожи на борозду, оставленную сельхозмашиной. Он прополз дальше и нашел вторую колею. Непонятное расстояние. И что удивительно — существовала и третья дорожка. Тут было над чем подумать.

Он оглянулся назад. Дом Пустовалова выглядел одиноким кораблем на горизонте колышущихся волнами сильных колосьев. На втором этаже горел свет Домой вернулась Алена. Заметит ли она пропажу? Конечно, заметит, только бы не сразу.

Но Алена обнаружила пропажу дневника, как только вошла в комнату. Она хотела записать в него последнее событие, которое поставило ее в тупик. Увидев повесившегося Егора, Алена не испугалась, а скорее разозлилась. Одним трусом на земле стало меньше. Черт с ним, не жалко. Но он сбил все карты в общую колоду, а она так долго и тщательно выкладывала свой пасьянс. К трупу Егора девушка не подошла. Пусть висит пока. Потом решит, что ей делать с покойником. Сейчас надо искать выход из создавшегося положения. Может быть, ей самой пристрелить Ярыгина? Она знала, где отец прячет в доме оружие. В его коллекции есть несколько немецких пистолетов, из коллекции военных трофеев деда. Все они в отличном боевом состоянии, и отец учил Алену стрелять именно из этого оружия. Другой вопрос решался труднее. Отец сразу поймет, из какого оружия убит Ярыгин. Остальное вычислить несложно.

Лучшие мысли ей всегда приходили во время анализа. Она садилась за стол и, записывая все события в дневник, прокручивала свершившееся заново, находила свои ошибки и просчеты, и начинала понимать, где и что сделала не так, и каким образом можно изменить ситуацию. И сейчас тоже надо успокоиться, сесть, все вспомнить в деталях, записать и найти приемлемый выход из положения. Вот тут-то и случилось самое страшное.

Дневник исчез! Голова пошла кругом. Ей показалось, что она лишается разума. Никто, кроме отца, взять ее тетрадку не мог, а это трагедия. Она даже представить себе не может, что произойдет с отцом, если он все о ней узнает. Она записывала в дневник все подробности своих любовных приключений, начиная с восьмого класса. Отца хватит удар! Господи! Она же описывала такие подробности, что волосы встанут дыбом, если эти строки прочтет мужчина. Любой, не говоря уже об отце.

Значит, теперь он знает и про Хлебникова, и про Егора. Кошмар! На глаза ему лучше не попадаться. Все ее планы летят к чертям собачьим. Из такой ямы с дерьмом сухой уже не вылезешь.

Паника длилась недолго. Конечно, ей нужно бежать. Она знает, как это сделать, и ее не найдут. Но оставлять отца под перекрестным огнем Алена не могла. Что бы о ней ни говорили и ни думали, отец был единственным человеком в этом мире, которого она любила. Любила как могла.