Часовые Вселенной

На город наползал неизменный вечерний туман, лениво клубясь плотными желтыми облаками вдоль улиц и проспектов; облака становились все гуще по мере того, как невидимое солнце опускалось к горизонту. К полуночи туман всегда превращался в теплое влажное покрывало, в котором могли уверенно двигаться только неугомонные неспящие, слепые да постоянно шепчущие на ходу суперслухачи, отыскивавшие путь подобно летучим мышам.

В джунглях все было по-другому: деревья возвышались над туманом, окутывавшим равнины и долы. Поиск в лесу наверняка продолжался: над верхушками деревьев кружили вертолеты, по полянам рыскали охотники.

Чарльз и Рэйвен прошли мимо витрины магазина, где на экране огромного спектровизора шел балет «Сильфида». По сцене грациозно плыла прима-балерина, бледная и хрупкая, как снежинка.

Но всего лишь в нескольких милях отсюда, в наступающей темноте, чудовищные твари и чудовищные растения обозначали границу между известным наполовину и вовсе неизвестным. Этот контраст мало кто замечал и мало кто о нем думал. К тому времени, когда большую часть населения планеты стали составлять ее уроженцы, давние мечты стали повседневностью, чуждое стало знакомым, старые фантазии сменились новыми, совершенно иными.

Чарльз остановился у витрины, глядя на экран.

— Взгляни на легкость и грацию, с которой она делает пируэты, — проговорил он, — на гибкость и изящество ее фигуры, на спокойствие и почти неосязаемую красоту ее лица. Посмотри, как она останавливается, колеблется, кокетничает и ускользает, словно редкая чудесная бабочка. Балерины — прекрасный пример неземных созданий, которыми человечество восхищалось в течение многих веков. Они очаровывают меня — и заставляют задуматься.

— О чем? — спросил Рэйвен.

— Не относятся ли они к числу людей с паранормальными способностями? Хотя их и не считают таковыми и сами они ни о чем подобном не подозревают? Возможно, их талант слишком неуловим, чтобы его можно было назвать и классифицировать.

— Выражайся яснее, — посоветовал Рэйвен.

— Мне интересно, не обладают ли люди вроде нее подсознательной разновидностью внечувственного восприятия, побуждающей их стремиться к цели, которую они не в силах ни назвать, ни описать? Подобное интуитивное чувство вызывает сильное желание, и они могут выразить его лишь одним способом. — Чарльз показал на экран. — Как бабочка. Бабочка-однодневка.

— Возможно, в этом что-то есть.

— Наверняка есть, Дэвид.

Чарльз отошел от витрины и вперевалку зашагал дальше.

— Будучи самостоятельной формой жизни, люди накопили немало знаний. Но насколько больше могло бы знать человечество, если бы добавило к своим знаниям то, что люди ощущают инстинктивно или подсознательно, но не в состоянии оценить на сознательном уровне.

— Карсон, который далеко не дурак, полностью с тобой согласен, — отозвался Рэйвен, — Он показал мне список известных видов мутантов, а потом предупредил, что список может быть далеко не полным — потому что существуют те, кто сам не сознает своих способностей. Трудно считать себя странным, если эта странность никак себя не проявляет.

— Ходят слухи, — энергично кивнул Чарльз, — что на этой неделе был обнаружен мутант нового типа, причем обнаружен совершенно случайно. У молодого парня, который потерял руку в споре с бензопилой, теперь, похоже, растет новая.

— Биомеханик, — определил Рэйвен. — Может выращивать новые части тела. Что ж, он обладает вполне безобидной способностью, чего отнюдь нельзя сказать о некоторых других мутантах.

— Да, конечно. Но суть в том, что до сих пор он не знал об этом своем даре, поскольку никогда раньше не терял конечностей. Не произойди с ним несчастного случая, он мог бы прожить всю жизнь и уйти в могилу, не имея ни малейшего понятия, что обладал сверхъестественной способностью. Потому-то мне и интересно, сколько еще людей не знают о себе важных вещей.

— Таких полно. Подумай о том, что знаем мы.

— Думаю, — спокойно ответил Чарльз, но пальцы его крепко сжали локоть Рэйвена — Собственно говоря, мы знаем столько, что принимаем это как должное, вот и все. Дэвид, ты полагаешь, что… что…

Рэйвен остановился на полушаге, уставившись в глаза Чарльза, вспыхнувшие серебристыми искорками, как его собственные.

— Договаривай, Чарльз. Говори, что хотел сказать.

— Как думаешь, может, нам только кажется, что мы все знаем? Может, нам известно далеко не все? Может, есть другие, которые знают больше и наблюдают за нами точно так же, как мы наблюдаем за пешками — иногда смеясь над нами, иногда жалея?

— Не могу сказать. — Рэйвен криво улыбнулся — Но если такие создания и существуют, мы знаем лишь одно — они не вмешиваются в наши дела!

— В самом деле? Ты уверен?

— По крайней мере, их вмешательство не распознать.

— Мы распознаём тактику Денеба, — возразил Чарльз. — Многое из того, что они демонстрируют, предназначено для нас, но нами не ощущается. Напротив, те, другие, могут пытаться на нас давить, не зная, на кого давят, и при этом мы не будем знать, что они делают.