Часть 1. Роль среды

Если в Сардинии, как и в Луниджане, как и в Калабрии, как везде, где наблюдения (если они возможны) регистрируют отсутствие признаков великих течений истории — если там сохраняются архаичные общественные институты (в том числе и вендетта), то причина этого очень проста: горы есть горы. Горы — это преграды. Но одновременно и убежище, страна свободных людей. Ведь все запреты и ограничения, которые цивилизация (политическое и социальное устройство, денежные отношения) накладывает на человека, здесь недействительны. Здесь нет богатых землевладельцев с мощными и разветвленными корнями (сеньоры Атласов, креатуры Махзена^*AP ведут свою родословную из недалекого прошлого); в XVI веке в Верхнем Провансе сельский дворянин, «cavaier salvatje»^*AQ, живет рядом со своими крестьянами, как и они, обрабатывает свой участок и не стыдится ни пахать, ни копать землю, ни возить на своем ослике дрова или навоз: он является вечным укором «в глазах прованской знати, живущей в основном в городах, как в Италии»⁶⁶. Здесь нет богатого и зажиточного духовенства, ненавидимого, а тем более высмеиваемого: священник здесь так же беден, как и его прихожане⁶⁷. Населенные пункты тут редки, как и представители власти, здесь нет городов в полном смысле слова; добавим, что нет и стражей порядка. Это внизу люди живут в стеснении, в удушливой атмосфере, рядом с получающими доходы клириками, высокомерными дворянами и строгими судьями. Горы — это приют свободы, народоправства, крестьянских «республик».

«Самые скалистые местности всегда были прибежищем свободы», — говорит ученый барон де Тотт в своих «Записках»⁶⁸. «Проезжая по побережью Сирии, — замечает он⁶⁹, — можно видеть, что (турецкий) деспотизм распространяется на всю прибрежную полосу, но осганавливается у подножия гор, у первой скалы, у первого ущелья, подходящего для обороны, так что курды, друзы и мутуали^*AR, хозяева Ливана и Антиливана, всегда хранят независимость». Злосчастный турецкий деспотизм! Господствуя над дорогами, переходами, городами и равнинами, что значит он в горных областях Балкан и других стран, в Греции и в Эпире, на Крите, где сфакиоты^*AS в XVII веке под сенью своих вершин смеются над любыми властями; в Албании, где, правда гораздо позже, протекает жизнь Али Паши Тепеленского? Управлял ли когда-нибудь городом Монастир Вали бей, завладевший им благодаря турецкому завоеванию XV века? Вообще-то его власть распространялась на греческие и албанские поселки, но каждый из них представлял собой крепость, небольшой очаг независимости, который при случае становился настоящим осиным гнездом⁷⁰. Стоит ли после этого удивляться, что Абруцци, самая возвышенная, обширная и дикая часть Апеннин, могли уклоняться от подчинения византийцам, Равеннскому экзархату, а затем власти папского Рима, хотя Папское государство расширяется к северу, через Умбрию до самой долины По⁷¹, а Абруцци соседствуют с Римом? Стоит ли удивляться что в Марокко область Блед эс сиба, не подчиняющаяся султану, расположена в основном в горах?⁷²

В некоторых случаях еще заметные остатки этой горной свободы сохранили свою жизнеспособность до наших дней, несмотря на бремя современной административной системы. В марокканском верхнем Атласе, замечает Робер Монтань⁷³, «поселки, громоздящиеся друг над другом на освещенных солнцем крутых берегах горных потоков, рядом с огромными ореховыми деревьями, увлажняемыми бурлящими водами Атласа, незнакомы с домами шикхов или с халифатами. В этих долинах стараться отличить жилище бедняка от дома богача было бы напрасным трудом. Каждый их этих маленьких горных кантонов является отдельным государством, управляемым собственным советом. Собравшись на террасе, старейшины в одеяниях из темной шерсти часами обсуждают дела поселка; никто не повышает голоса, и, глядя на них, трудно определить, кто среди этих людей главный». Прочность их жизненных устоев обеспечивается достаточной возвышенностью этого уголка гор, достаточной его удаленностью от больших дорог, трудностью доступа к нему: на сегодня это редкость, в отличие от прошлых времен, когда еще не было развитой дорожной сети. Так, Нурра в Сардинии, соединенная с остальными частями острова легкодоступной равниной, долгое время оставалась в стороне от дорог и торговых путей. На одной из карт XVIII века можно прочесть следующую легенду, составленную пьемонтским картографом: «Нурра, непокоренный народ, который не платит налогов!»⁷⁴

Ресурсы и бюджет гор