Часть 1. Роль среды

В период летнего затишья оживляется навигация, тем более что время сбора урожая способствует обменам. Моменты наивысшего подъема соответствуют сезону жатвы, а затем обмолота хлебов, сбора плодов и винограда. Появление молодого вина знаменует собой начало широкой торговли. В Севилье, по крайней мере, la vendeja — это своего рода ярмарка вин, проводимая в определенный срок — «с 7 по 15 октября… период, называемый Іа vendeja», пишет в 1597 году герцог Медина Сидония¹⁵⁰. Корабли с Севера прибывают не только за солью, растительным маслом и заморскими товарами, но и за андалусскими винами. Сервантес в «Беседе двух собак»¹⁵¹ рассказывает о проделках одной севильской потаскухи, которая работает на пару со своим кумом, по должности альгвасилом. Предметом своих плутней она избрала бретонцев (имеются в виду выходцы из Бретани, англичане и вообще северяне). «Она выходила на охоту за чужестранцами» с одной из своих подруг, «и, когда в Севилье и в Кадисе наступали дни Іа vendeja, эти города наполнялись их жертвами: ни одному бретонцу не удавалось выскользнуть из их лап».

Сезон уборки винограда по всему Средиземноморью — это время разгула, веселья и сумасбродств. В Неаполе сборщики винограда не дают проходу никому из встречных, будь он мужского пола или женского, монах или священник. Это порождало немало соблазнов. Педро де Толедо, вице-король Неаполя, воплощение l’onestita^*QQ и противник таких языческих нравов, даже издал указ, направленный против этого прискорбного обычая¹⁵². Мы не знаем, были ли принятые им меры действенны. Можно ли противостоять союзу лета и молодого вина, обуздать вспышки коллективного разгула, в одном месте связанного с празднованием сбора фиг¹⁵³, в другом, как на равнине Мурсии¹⁵⁴, с созреванием листвы на тутовых деревьях? В Рагузе, городе благоразумном и обязанном быть таковым более всех других, время уборки винограда для властей — тревожное и опасное время: как никогда, усиливается надзор за караульными пунктами, состоянием стен, иностранцами, которые могут иметь оружие, а особенно в августе 1569 года — за жителями Апулии, «li pugliesi, quali intendiamo essere mold nella citta et scandalosi^*QR…»¹⁵⁵.

Лето — это также период изобилия рыбы. Особенно зависит от сезонных изменений поголовье тунца. Именно летом устраиваются заколы для ловли тунца, и герцог Медина Сидония, имеющий монополию на их устройство в Андалусии во времена Филиппа II, под звуки тамбурина проводит набор ловцов для расширения своего промысла. Это напоминает набор рекрутов в армию. В зависимости от времени года (перед началом зимы и после ее окончания) функционируют сказочные рыбные ловли на Босфоре¹⁵⁶. Как раз в конце зимы, в апреле 1543 года, накануне рыболовного сезона, в Марсель из Фрежюса прибывают целые барки, груженные пустыми бочками для засолки: 1800 штук 17-го числа на трех барках; 200 штук 21-го; 600 26-го; 1000 — 30 апреля¹⁵⁷.

Летние эпидемии

Жара, однако, повсеместно пробуждает болезни, только дремавшие зимой. Барон де Тотт отмечает, что чума «начинает свирепствовать с весны и это продолжается обычно до приближения зимы»¹⁵⁸. То же самое можно было бы сказать обо всех заразных болезнях Средиземноморья (правда, за исключением сыпного тифа, характерного для Северной Африки, количество заболеваний которого снижается с приближением лета). Эпидемии больше всего угрожают большим городам. Каждое лето Рим вымирает от лихорадки. Кардиналы при этом ищут укрытия в загородных домах, своих vigne^*QS, существование которых не сводится только к показной роскоши, вопреки тому, что говорит Скаррон¹⁵⁹. Когда кардинал Рамбуйе, посол французского короля, приезжает в Рим в июле 1568 года, «господа кардинал Феррарский и Вителли» выехали оттуда, «спасаясь от жары»¹⁶⁰, и многие другие вместе с ними.

Сам Сикст V, заботясь о своем здоровье, позднее был вынужден каждое лето выезжать на свою виллу, впрочем, очень неудачно расположенную близ Санта-Мария-Маджоре, в одной из расщелин Эсквилина¹⁶¹, или прятаться в новом папском дворце, выстроенном на Квиринале¹⁶². Еще совсем недавно Рим в разгар лета являл картину запустения, «выжженного и как бы проклятого из-за лихорадки места»¹⁶³.