Часть 1. Роль среды

Во всяком случае это не относится к письмам и депешам, которые перевозят курьеры по суше. Водные пути используются для этого очень редко. Это несправедливо также в отношении дорогих товаров, издержки по перевозке которых наземными путями (бесспорно, привилегированной) не превышают их возможностей. Так, в конце XVI века шелк-сырец из Неаполя доставляется по суше в Ливорно и отсюда, по суше же — в Германию⁵¹, а также в Нидерланды⁵². В обратном направлении, и тоже по суше, движется саржа из Ондскота в Неаполь, где ее перепродажей занимаются между 1540 и 1580 годами более 60 специализированных фирм⁵³.

Наконец, в самые последние годы уходящего столетия в восточном Средиземноморье наблюдается широкомасштабное возрождение сухопутных дорог. Рагуза, которая жила за счет многочисленных маршрутов морской торговли, как ближних, так и дальних (среди этих последних важное место занимала длительное время черноморская торговля), на исходе века отказывается от этой деятельности и сосредоточивает свои интересы на Адриатическом море. Это не означает, что медь или шерсть с Балкан перестают поступать сюда, но отныне они доставляются про суше, через посредство таких перевалочных пунктов, как Нови-Пазар. Эти маршруты заменили морские пути. Блестящий расцвет в XVII веке Смирны⁵⁴, находящейся на самом краю материковой Малой Азии, также следует объяснять отчасти установлением первенства наземных дорог. Дело в том, что Смирна переняла от Алеппо часть жизненно важного торгового оборота (особенно связанного с Персией), возможно, потому, что ее местоположение позволило приблизить к западу пункт отправления грузов, доставляемых по морю в Европу.

К этому же ряду относится сплитская авантюра, о которой рассказывают некоторые венецианские эрудиты в связи с инцидентами, имевшими место в отношениях между Венецией и Турцией⁵⁵. Sull’altra sponda^*SK, на территории Балкан Венеции принадлежал ряд опорных пунктов и городов, а также два важных торговых центра: первый — в районе Каттаро, через который зимой доставлялась почта в Консгантинополь и Сирию, второй — в устье Наренты^*SL, на этот раз уже вне владений Синьории, откуда множество небольших торговых судов привозили в Венецию то, что в это устье доставляли караваны: шерсть, медь, крупный рогатый скот с Балканского полуострова. Поскольку эти торговые связи Наренты с Венецией были поставлены под удар пиратскими набегами ускоков, а затем конкуренцией со стороны Рагузы и Анконы, которые, невзирая на установленную в Венеции монополию маршрута Нарента— метрополия, постоянно дублировали его; без сомнения, все это, начиная с 1577 и особенно с 1580 года, привлекло внимание к весьма продуманным, как говорят, проектам некоего еврея, Мигеля Родригеса, обосновавшегося в Венеции. Эти проекты предусматривали оборудование пристани в Спалато — городе, пришедшем в это время в упадок, но располагающем удобной гаванью и связанном с внутренней территорией Балкан, — и организацию морских конвоев на маршруте Спалато — Венеция. До 1591 года эти проекты не могли быть реализованы из-за противодействия, оказываемого им влиятельным сенатором Леонардо Донато, враждебным этому рискованному предприятию, — так говорит Николо Контарини, и это вполне возможно. Можно предположить также, что до 1591 года Венеция не столь остро нуждалась в подобных затеях.

Но когда решение было принято, важные последствия не заставили себя долго ждать. Венецианцы построили в Спалато новый город: таможни, склады, больницы для очистки товаров и карантина людей, «поскольку в турецких краях эпидемии случаются как нельзя чаще». Были восстановлены городские стены и укрепления. Турки со своей стороны привели в порядок ведущие в Спалато дороги и перенесли сроки начала путешествий, чтобы купцы могли отправляться в дорогу большими компаниями, «которые они называют караванами», считает нужным добавить Контарини. Берег Далмации немедленно становится богатым и изобильным: поскольку на море свирепствуют корсары, вновь проложенная сухопутная дорога привлекает к себе товары из самых далеких краев. Мы видим, что Спалато становится конечным пунктом чрезвычайно длительных сухопутных странствований товаров, которые до тех пор перевозились по морю из Сирии, Персии, Индии. Это была своего рода дорожная революция. «Таким образом, — рассказывает Контарини, — из Спалато в Венецию начали прибывать… шелка, различные ароматические вещества, ковры, воск, шерсть, кожа, камлот (ciambellotti), хлопчатобумажное полотно и все то, что производят и изготавливают на людскую потребу восточные страны»⁵⁶. На обратном направлении из Венеции шла этим же маршрутом золотая и серебряная парча. Большие торговые галеры (более короткие и с более низкой посадкой, чем плававшие некогда из Венеции в Сауптгемптон⁵⁷, но хорошо защищенные от лодок ускоков) обеспечивали связь между Спалато и Венецией…