Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом.

— Я сражаюсь потому что без войны я ничто.

— А что ты будешь делать, когда эта война закончится?

— Найду другую.

— Лучше ты, чем я. Ладно, довольно. Сколько нам понадобится, чтобы добраться до Йедора?

— Мы будем на месте завтрашней ночью, если выйдем рано. Мы достаточно далеко, а путешествия не так легки, как были прежде. Но в компании моей леди мы будем путешествовать без помех. Никто не побеспокоит ни ее орден, ни ее отца.

— Ты говоришь с гордостью.

— Верно. Я горжусь ей.

— Она истинная леди.

— Она... Да, она истинная леди.

— Если бы только...

— Что?

— Если бы только она сама могла увидеть это...

* * *

— Жалеешь о чем—нибудь?

Л'Нир оторвалась от своего чтения. Это была захватывающая книга про религию центавриан, предмете, который она находила бесконечно запутанным и сбивающим с толку. Занятно знать, что другие расы запутаны и сбиты с толку природой мироздания точно так же, как и она, и что они пытались познать ее столь же многими и разнообразными путями, как и она.

Они добились не больших успехов, чем она, но некоторые из их методов были весьма интересны.

Она, разумеется, может спросить Исток, но ей хотелось вникнуть во все самой. Спрашивать Исток будет... в каком—то смысле жульничеством. Если даже он и ответит ей.

— Прошу прощения? — спросила она.

Г'Кар посмотрел на нее и вздохнул. В нынешнее время он не любил путешествовать. Однажды он сказал ей, что надеется никогда вновь не покинуть Дорак—7. Что—то в этом путешествии одновременно тревожило и подбадривало его, и, с тех пор, как прибыли Вир и Та'Лон, он проводил большую часть времени, колеблясь между возбуждением и депрессией.

Сейчас он выглядел находящимся в депрессивной фазе цикла.

— Ты жалеешь о чем—нибудь?

Она закрыла книгу и на секунду задумалась над ответом.

— Да. — сказала она, наконец. И, пожалуй, о многом. Мне жаль, что я не имела возможности помочь Джораху, когда могла это сделать, и не имею возможности поговорить с Тиривайл и Маррэйном. Мне жаль, что я не могу быть гласом рассудка для Синовала.

Она остановилась, размышляя.

— Длинный список. — заметил он.

— Я не закончила.

— И чересчур длинный для такой, как ты. — продолжил он так, словно она не ответила. — Ты слишком юна для столь тяжелых оков.

— В самом деле? Иногда я чувствую себя древней. Мне жаль, что мой отец никогда не узнает, насколько он повлиял на меня, пусть, увы, и не так, как он хотел бы.

— О, да — еще мне жаль, что я не узнала больше о том, чье имя я ношу.

— Он гордился бы тобой. Также как и я; я в этом уверен.

— Мне все же хотелось бы узнать его.

— У людей есть поговорка насчет сожалений. Иногда я думаю, что они мудрее любого из нас, даже мудрее Изначальных, а иногда — что они невежественней булыжника.

Они странный народ — но это же можно сказать про всех нас.

Они говорят: "жалею об одном — о том что не сказал." Я хотел бы сказать подобное. Есть так много того, что я мог или должен был сделать, так много того, чего я хотел бы избежать, или сделать иначе. Я принял ответственность за столь многое в судьбе галактики и показал себя недостойным. Будь я сильнее — быть может, Великая Машина осталась бы в моей власти и, возможно, Шеридан остался бы в живых. Возможно, я раньше узнал бы о Да'Кале и мог бы спасти свой мир. Может быть, я сумел бы образумить Синовала и увести его с края безумия, на котором он стоит слишком часто.

Но больше всего мне жаль, что я не могу спасти моего лучшего друга. Я видел его лишь раз за... двенадцать лет. Нет, больше. Тринадцать, четырнадцать. И тот, кого я видел пять лет назад... Хотел бы я знать — видел ли он во мне больше перемен, чем я видел в нем.

Давным—давно у Лондо было видение. Это дар его народа...

— Исчезающий в наши дни. — поддержала Л'Нир. — Есть разные теории о том, как это получается, но всякий раз видение оказывается правдой, хоть и редко когда это случается так, как кто—либо мог предполагать.

— Он видел меня. Он и я были в нескольких шагах от трона, во дворце Центаври Прайм. Он был одет как Император, а я ...

У меня был лишь один глаз.

Мы убили друг друга, вырвав жизнь из тела противника.

Я поклялся не допустить этого. Как Синовал, ненавидящий предначертания — я поклялся не допустить этого. Мы стали союзниками, друзьями — я не убью его. Я избегал посещать Центаври Прайм, а когда приходилось — оставался там не дольше необходимого. Когда он стал Императором — я встревожился. Когда я лишился глаза — испугался.

Но никогда прежде я не чувствовал такой совершенной уверенности, что сказанное им близится, чтобы сбыться.

— У Синовала есть поговорка: "Ничто не высечено в камне, а если и высечено — то камни можно разбить".

— Не смотри на Синовала, как на всю мудрость мира. Он знает многое, но истинный источник его знания — Исток Душ, а не он сам. И все, что он знает — подпорчено его личными предубеждениями.

— Исток.... он знает ответ на любой когда—либо заданный вопрос кроме одного. Как он сказал мне.

— Чего он не знает? Ты знаешь?

— В некотором смысле. Я когда—то спросила его, давным давно. Он ответил.

— Это может мне помочь? Это знание полезно мне хоть как—то?