Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия

Жизнь в полях была сытнее из-за превосходного чернозема, но и незащищенней, а лесные обитатели, невзирая на скудость существования, всегда могли укрыться в чаще от разбойных орд, которые Степь периодически насылала на восточно-славянские земли. Поэтому Русь (во времена, когда этого названия еще не существовало) всё больше оттягивалась к северу. Из народа по преимуществу полевого она стала народом по преимуществу лесным. Правда, процесс этот растянулся на века, а еще позднее, в эпоху Московского государства, началось движение в обратную сторону.

Георгий Вернадский даже предложил «лесо-степную» периодизацию российской истории: первый этап – попытки объединения Леса и Степи (до 972 г.); второй этап – борьба Леса, то есть оседлых славян, со Степью, кочевниками (972–1238 гг.); третий этап – победа Степи над Лесом (монгольское владычество); четвертый этап – реванш Леса (Московское царство); наконец, пятый этап – объединение Леса со Степью (1696–1917). (От названия следующего этапа историк уклоняется, и правильно делает: от лесов и степей за последние сто лет мало что осталось).

Первый описатель земель нашей родины Геродот, который, впрочем, кажется, собственными глазами экзотических северных краев никогда не видел, в V веке до нашей эры писал как о чуде про зиму, длящуюся восемь месяцев, когда в небе летают какие-то перья и вода «густеет от холода». Отец истории и географии, однако, совершенно правильно выделил главную отличительную черту Великой Равнины: «В Скифии нет ничего удивительного, кроме рек, ее орошающих: они велики и многочисленны».

На этих реках, как на каркасе, и возникла страна русославян, которая со временем превратилась в государство.

В бескрайней чаще не существовало никаких дорог – только тропы, по которым могли передвигаться небольшие группы пеших или верховых, но для колесного транспорта или перемещения целого племени густой Лес совершенно не годился. Единственным способом миграции и торговли было плавание по рекам, действительно многочисленным и разветвленным. С того момента, когда славяне попадают на восточноевропейскую равнину, они становятся речным народом – еще в большей степени, чем лесным, потому что, как мы увидим, не все русославянские колена обитали в лесах, но все без исключения жили вдоль рек. Эти естественные транспортные артерии активнее всего работали в сезон половодья, когда даже по самым маленьким речкам можно было беспрепятственно плавать на лодках. Летом доступными для движения оставались только крупные реки (их, впрочем, тоже хватало). Зато зимой по руслам было удобно передвигаться на санях.

Европейская часть России разделена на четыре водных бассейна: западнодвинский и озерно-речной ильменский обращены к Балтийскому морю, днепровский и волжский – на юго-восток. Пришедшие с запада славяне с самого начала, двигаясь по этим ветвям, расселялись четырьмя «нитями», занимая берега основных рек и их притоков. Главным из транспортных путей являлся Днепр, поскольку по нему можно было добраться до Византии, центра тогдашнего мира. Поэтому неудивительно, что ведущее положение среди русославян заняло племя, «сидевшее» на Днепре. Но в распределении славянских колен мы разберемся позже, пока же, в главе, посвященной воздействию природы на человека, давайте попробуем понять, до какой степени условия обитания повлияли на формирование русского национального характера.

Тема это спорная и, по нынешним понятиям, даже неполиткорректная. Я сам с большим подозрением отношусь к любым попыткам обобщений по национальному признаку. И все же факт остается фактом. Национальный характер как совокупность поведенческих черт, без труда опознаваемых со стороны, безусловно существует. Скажем, итальянцы каждый по отдельности индивидуальны и неповторимы, и всё же, глядя на группу итальянских туристов, мы безошибочно скажем: «Это итальянцы». То же и с русскими. Когда мы находимся за границей, нас видно. Есть устойчивые речевые конструкции вроде «это по-русски» и «это как-то не по-русски», «типичный русский» и прочее. Существуют привычные словосочетания как позитивного, так и негативного звучания: «русская удаль» – «русское разгильдяйство», «русская душевность» – «русская бесцеремонность», и так далее.

Прямую связь между природными условиями и характером нации отмечают самые авторитетные авторы.

Писатель Карамзин рассуждает: «Климат умеренный, не жаркий, даже холодный, способствует долголетию, как замечают медики, благоприятствует и крепости состава, и действию сил телесных. Обитатель южного Пояса, томимый зноем, отдыхает более, нежели трудится, – слабеет в неге и в праздности. Но житель полунощных земель любит движение, согревая им кровь свою; любит деятельность; привыкает сносить частые перемены воздуха и терпением укрепляется».