Часть их боли

Он знал, что теперь его никто не будет преследовать, а те, кто уже шел по следу, будут временно сбиты с него. Но лишь временно.

«Заключай союзы и бей в спину, чтобы выжить, – думал Юлиан, вспоминая разговоры с советником. – Что ж, достопочтенный, вы не оставляете мне выбора. Но если выяснится, что меня убили не раумовские головорезы, то в таком случае столь быстро мог действовать только Горрон де Донталь. Насколько оправданны мои обвинения в его сторону, я пойму, лишь когда достигну затерянного храма Раум. Там все и решится!»

* * *

Из воспоминаний убитого им наемника Юлиан примерно знал, где должен находиться храм Раум – где-то в срединных Желтых хребтах, прозванных так за светло-желтый цвет известняка. Именно там три королевства соприкасались своими границами: песчаный Нор’Мастри, глиняный Нор’Эгус и гагатовая Элейгия. Но вместе с тем эти горы были малообитаемы из-за скверных условий, поэтому все дороги вились вокруг них, а не сквозь.

Тогда еще шестнадцатилетнего юношу, Латхуса увозили из храма в безлунную ночь в покрытой полотнищами повозке. Под полотнищами он и пролежал несколько дней, опоенный отварами, погрузившими его в глубокий сон. Поэтому Юлиан не знал, какое конкретно поселение скрывает обиталище. Весь его путь напоминал продвижение вслепую, когда он отдавался на волю судьбы, рискуя своей жизнью.

Ему приходилось ехать туда, куда его направляли.

Две недели он пробыл в дороге; из них одну неделю пропутешествовал в компании паломников, чтобы обезопасить себя от разбойников. Путь их тянулся по песчаным дорогам, сквозь пылевые бури, а спали они или в домах благодушных хозяев, или в редких гостеприимных обителях, или под листьями фигового дерева, если ночь заставала их посреди безлюдных земель.

– Война уносит много жизней, – шептал, сидя у костра, один из паломников, молодой безусый мужчина в хламиде. – Брат передал мне письмо через гостеприимный дом Багрида. Писал, что Сапфировое озеро вышло из берегов от раздутых до безобразия тел местных жителей, что плавали в нем, утонув.

– А почему местные бежали к озеру, а не в Нор’Куртул? Их заколдовали? – спрашивал второй паломник.

– Нет, их напугали гримы. После неудачной ночной вылазки защитники отошли к городу, но у озера столкнулись с этими демонами, которые напитались прошлыми смертями и выросли до невообразимых размеров. По словам моего брата, люди так перепугались огромных гримов, которые затмили собой небо со звездами, что сочли это проклятием Праотцов! И бежали… куда глаза глядят, потерявшись в родных для них окрестностях! Многие ранеными кинулись вплавь через озеро, где и утонули! Все пали духом, а на следующий день Нор’Куртул был взят практически без сопротивления.

– А почему Змеиный король не явился к ним на выручку со своим войском?

– Говорят, подавлял бунты в западных провинциях. Там уже не верят в него как в новое воплощение Праотца Шине. Именно поэтому ранее покоренные города и восстают против его лживой власти, – уверенно отвечал безусый, будто видел все воочию.

– Непонятные дела происходят…

– А что же непонятного?! – безусый пригубил кислого вина, нагретого у костра. – Это кара настигает Змеиного короля! Все эти постыдные смерти от вод озера не иначе как проявление божественного негодования! Подумайте сами… Разве не посягнул их нынешний лжевладыка на истинно священный королевский род, перебив его и обвив трон скользким хвостом? Запомните… – это он произнес уже глубоким, воодушевленным голосом, – ничего не происходит в этом мире просто так! Змеиный король расплачивается за свои прегрешения перед Праотцами! Все начинается с восстаний и потери Сапфирового града, но, поверьте, закончится тем, что он лишится и трона, и жизни, и рода! Мне на днях приснился вещий сон, в котором на виселицах в самом Нор’Алтеле колыхались облаченные в шелка змеиные отродья!

Все паломники вокруг смятенно закивали головами. Они начали молиться, проникаясь этими идеями, чтобы разнести их дальше по всему южному свету.

Юлиан тогда сидел у костра, нахохлившись под плащом. От огня по его лицу скакали тени, и своим спутникам он казался не от мира сего: странным, отрешенным, с каким-то то ли лихорадочным, то ли потухшим взором, ибо у него эти настроения сменялись в течение дня по несколько раз. Он слушал и собирал слухи, гадал, что стало с Абесибо Науром, о котором ходит молва, будто он сошел с ума. Что произошло тогда во дворце? Что помешало архимагу перерезать всю королевскую семью, как это некогда совершил Змеиный король? Будет ли захвачен Нор’Алтел, что положит конец войне?