Часть третья (СИ)

- Можно войти? - раздался голос Матильды, прозвучавший музыкой в его ушах. - Ужин уже готов? Я проголодалась. И, кроме того, я соскучилась по русскому столу, обильному, сытному, не то, что в Англии. А почему здесь все пусто? не получилось?

- Да я, вот, ножи не точены, холодильники пусты, моя экономка Маша совсем разленилась. Я кажись, накостыляю ей, - как-то бессвязно говорил Борис, как провинившийся мальчик.

- Сейчас все будет, - произнесли розовые пухлые губки Матильды, наполнивший кухню свежим ароматом. - Я тоже кое-что привезла из Лондона.

- Я спущусь за хлебом и принесу шампанское, коньяк и еще, - пробормотал Борис и выскочил в коридор. Он захлопнул за собой дверь и только на лестничной площадке обнаружил, что у него нет сумки, куда можно уложить покупки. Пришлось нажать на кнопку звонка. Матильда тут же открыла, на ней уже был передник.

- Что? что-то забыли? - быстро спросила она.

- Хозяйственную сумку.

- А где она?

- На кухне.

- Я сейчас принесу, подождите, пожалуйста.

Она тут же вынесла сумку, он схватил ее помчался вниз, не вызывая лифта.

- Чудак, - произнесла Матильда едва слышно, мой дорогой, мой любимый чудак, мой серебряный старичок. Я сегодня останусь здесь. Я не должна уходить в гостиницу, не должна, не должна. Напьюсь, и пусть он меня тащит на руках, он же носил меня на руках, когда я была маленькая.

Матильда обошла все комнаты, заглянула во все шкафы, чтоб обнаружить что-то женское, что свидетельствовало бы о том, что кроме Бориса в этой квартире есть кто-то еще. Но беглый осмотр ничего не дал, он скорее был утешительным: в шкафах, где висела женская одежда, был хаос: все валялось мятое, плечики оголены, гора платьев внизу, примятая каким-то ящиком. Но, надо бежать на кухню.

В двух холодильниках она нашла икру, колбасу сервелат, всякие паштеты и две бутылки с шампанским.

Вскоре появился и хозяин с тяжелой сумкой в руке.

- О, тут на десять человек. Кто-нибудь придет еще?

- Я никого не приглашал, - сказал Борис. - О, я вижу: стол уже накрыт, откуда все это?

- Я помахала волшебной палочкой, и все появилось, - засмеялась Матильда. - Присаживайтесь, Борис Петрович. Я буду шампанское, напьюсь и буду хулиганить.

-- Сейчас будет и шампанское, садись вот сюда. Сначала немного закусим, как в Лондоне, а уж потом напьемся и начнем песни петь. Матильда кушала как-то неохотно, и все поглядывала на шампанское, находившееся в корзине со льдом. Борис открыл бутылку и наполнил бокалы.

-- Коньяку подбавить?

-- Несколько капель, -- согласилась Матильда.

-- За твой приезд! -- произнес тост Борис.

-- Спасибо.

Матильда выпила бокал до дна и попросила налить еще. Видно было, что спиртное снимает ее стрессовое состояние. На ее прелестном личике появился румянец, и как-то по-другому заблестели глаза. Эти глаза все чаще посматривали на Бориса.

Борис стал посматривать на часы. Стрелки приближались к десяти вечера. Пора, решил он. Пусть она ночует в гостинице, а завтра или после завтра отправлю ее к матери...самолетом.

- Что вы посматриваете на часы, вы опаздываете?

- Просто так, - сказал Борис вместо того, чтобы сказать: нам пора.

23

- Я уже пьяная, - сказала Матильда, - мне больше не наливайте.

- Пожалуй, ты права. К тому же нам уже пора.

- Что значит пора, вы меня прогоняете? я должна ночевать на улице?

- Я решил отправить тебя в гостиницу, - произнес Борис страшную фразу, от которой ее передернуло.

- Налейте еще! - потребовала она.

- Только немного, хорошо?

- Полный!

Она тут же опрокинула бокал, встала с места и сказала:

- Я пошла одеваться.

" Все хорошо, все идет хорошо, - думал про себя Борис Петрович, - все что ни делается, делается к лучшему. Я обещал ее матери и не имею права нарушить этого обещания. Матильда еще дитя. Это видно по ее поведению, по...ее лицу. А я гожусь ей в...отцы".

Он выпил еще рюмку коньяка и стал присушиваться, ему показалось, что Матильда плачет. Он напряг слух. В доме царила тишина, но в этой тишине раздавались какие-то неясные звуки. Он поднялся со стула, направился в спальню и увидел Матильду лежавшую поперек кровати, положив личико на раскрытые ладошки. Она лежала вниз головой и всхлипывала. "А может обговорить вопрос рождения внебрачного ребенка? - мелькнуло в его голове. - Самый раз. А почему бы нет? Отчего же она плачет? Сама себя боится и в гостиницу не хочет. Странно, однако.

- Матильда, что с тобой, отчего ты плачешь? - спросил он, стараясь оторвать ее ладошки от заплаканного лица.

- Уйдите от меня, не хочу вас видеть! - сказала она, и еще пуще вдавила лицо в розовое покрывало.

- Чем я перед тобой так провинился, что ты не хочешь меня больше видеть?

- Тем...

- Ну-ка встань и посмотри мне в глаза.

- И не встану.

- Экий ты ребенок, ты все еще маленькая.

Она резко вскочила и как-то зло посмотрела на него все еще детскими заплаканными глазами. Расстегнув халат, она резкими движениями рук сбросила его на пол и предстала перед Борисом, в чем мать родила.