Часть третья (СИ)

- Мы с супругой решили поменять обстановку, - сказал он. - Она у меня гораздо моложе, а молодая жена требует особого внимания и не только внимания, но и постоянного наблюдения, а проще сказать контроля, и это возможно только в том случае, если постоянно находишься рядом. А у меня работа с восьми утра до десяти вечера и довольно часто без выходных. Я пришел к выводу, что если я буду находиться на работе, я потеряю семью. А семья для меня дороже всякой работы. Поэтому я подал в отставку. Что касается финансов, то я позаботился о том, чтобы какая-то копейка осталась на черный день. У меня в Клеване тетка Пелагея Литвиненко. У нее мы нашли прибежище. Но поскольку мы, как братья, стали жить врозь, Украина пожелала стать независимой, полагая, что с приобретением этой, так называемой независимости, сразу наступит рай, то получается, что с супругой приехали из другого государства. А я-то по национальности украинец. Я и хочу тут пустить корни. Для этого мне нужен украинский паспорт и моей жене тоже. Сколько это будет стоить, меня мало интересует. За два паспорта я предлагаю две тысячи долларов. Только вы не думайте, что я подосланный, чтоб вас скомпрометировать. Можете сесть со мной на мой джип, я отвезу вас к своей тетке Литвиненко и познакомлю с женой.

- Я согласен, - сказал начальник милиции. - А вы можете взять на себя еще одного человека.

- Кого?

- Начальника паспортного стола. Подбросьте ему пятьсот долларов и дело в шляпе.

Через неделю два новеньких паспорта были вручены гражданам иностранного государства. Владимир Павлович и Светлана Дупленко стали гражданами Украины.

Дальше все пошло как по маслу. Владимир Павлович купил старенький дом и довольно солидный кусок земли и построил двухэтажный особняк, какого не было не только в этой Клеване, но и в районном центре.

Местные жители были шокированы непрошеными гостями, которые стали пускать корни в селе Клеване и, похоже, надолго.

Задрипанный джип был отремонтирован, покрашен заново и превратился в нечто сверкающее на солнце, отчего у местных жителей стали побаливать глаза. Особенно действовал на психику двухэтажный особняк. Ни у кого нет ничего похожего. Даже старуха Пелагея туда перебралась. А какой сад посажен на участке, сколько молодых деревьев, просто ужас.

- Кипятком надо поливать молодые деревья, - предложила Лена Сморчок.

- Фары ему разбить на машине, шоб не мог ездить на колесах, пущай ходить пешком, как мы, - предложила Парасковья Заголяйко.

- Самое лучшее поджечь дом, - добавил Василий Чирь. - Принесите мне керосин, бензин на худой конец, я перелью в пластиковую полутора литровую бутылку, просверлю отверстия в пробке и оболью стены, как поливает хозяйка грядку, а потом спичкой чирк и готово.

- Так-то оно так, но ить дом-то у него, у этого Дупленко, из кирпича, не загорится ни от керосина, ни от бензина, вот в чем вся проблема, - посетовала Заголяйко.

- Малыша надо похитить и продать цыганам, либо мериканцам, - внес предложение бывший колхозный бригадир Пропади Надия.

В дом к ним зачастила некая Мария, прославившаяся пристрастием к спиртному и мужчинам любого возраста. Она всегда просила одолжить ей пятерку на хлеб детям. А детей у нее было шесть человек мал, мала, мал. Света давала ей деньги без каких либо вопросов, жалела ее, но однажды Мария явилась совершенно бухая, в разных носках и разных кедах со слезами на глазах.

- Одолжите мне пятерку, - слезно попросила она.- Я тебе уже должна, кажись, пятьсот гривен, но я отдам, клянусь тебе пузом и...тем местом, откуда растут ноги. Знаешь, сколько там побывало...палок? Если все их сложить, вернее выстроить, то отсюда да самой Москвы хватит, га--га--га!

- Тебе на хлеб, или на какие другие нужды? -нахмурив брови, спросила Света.

- На бутылку, - честно призналась Мария.

- Тебе не стоит унижаться ради бутылки, это просто ужасно. Ты же женщина. Как смотрит на это твой муж?

- У меня нет мужа, и никогда не было, - ответила Мария, гордо вскинув голову. - А что касается бутылки, то вы не сможете понять меня. Вы, видать, никогда плохо не жили и не знаете, почем кусок хлеба, а я всю жизнь маюсь, и мучаюсь. Я плохо сплю, и все думаю, почему так? А бутылка...она уносит меня в другой мир, в мир, где я забываю все свои беды, и мне кажется, что я не мучаюсь, а царствую на земле. Вы не знаете этого мира, да он вам и не нужен. У вас реальный мир, в котором вы счастливы.

- Но как же детишки? разве вам их не жалко? - допытывалась Светлана, касаясь самых уязвимых материнских чувств.

- Нисколько не жалко. Вы видите, какой у меня синяк под левым глазом? Меня старший сын Миша наградил. Он тоже потягивает: пошел по материнским следам.

- Мария, надо же что-то делать, нельзя так.

- Уже все поздно. Да и я не одна, таких много. Нищий человек тянется к тому, что доступно. Вам это не грозит. Среди богатых людей нет алкоголиков, должно быть.

- Всякое бывает, - сказала Света.

- Но мы зря болтаем. Я не затем пришла. Одолжите мне пятерку, я верну вам сегодня к вечеру, клянусь честью. Мне очень плохо, так плохо, так плохо, не рассказать.