Части 3-5

Несмотря на сомнения они оба сдержали свое слово. Воронцова не стала рассказывать тайну Лескова руководству, а Дмитрий в свою очередь вызволил отца девушки из тюрьмы. Для этого ему в который раз пришлось предстать перед главами станций и изложить несколько измененную версию того, что произошло на том злополучном допросе. Поначалу его слова казались странными, едва ли не безумными, но после переговоров с Москвой, неожиданно было принято решение отпустить Андрея Николаевича Воронцова на свободу. В руководящей должности его, разумеется, не восстановили, однако уже то, что его жизни ничего не угрожало, Эрика и ее брат восприняли с огромной радостью.

На последнем собрании в оправдание Полковника Дмитрий сообщил о том, что Эрик Фостер или, как его еще называют, Призрак является самым что ни на есть настоящим «иным». Тем самым существом, информация о которых долгое время замалчивалась властями. А Андрею Николаевичу попросту не повезло попасть под его гипнотическое влияние во время проведенного допроса.

— Чтобы внушать свою волю, Призраку требуется зрительный контакт, — рассказывал Лесков. — В подобные моменты влиять он может только на одного, поэтому остальных эта напасть не коснулась. Наверняка, он выбрал полковника лишь потому, что тот являлся главным, и от него зависела дальнейшая судьба пленника.

На вопрос, почему Дмитрий не рассказал об этом сразу, Лесков в который раз солгал. Он сослался на то, что попросту не верил в «иных» до этого момента, и считал, что все это байки. Ему казалось, что Ричард Сильверстайн разыгрывает его, рассказывая подобные бредни про Призрака. Тем более что этот рассказ сопровождался уже не первым в тот вечер бокалом коньяка. И лишь сейчас, хорошенько подумав, Дмитрий все-таки решил поделиться своими подозрениями.

Однако на решение глав станций все же повлияли не столь слова Дмитрия, сколь недовольство солдат, которое росло в геометрической прогрессии. Многие не верили, что Андрей Николаевич мог добровольно отпустить Призрака, и расценивали его действия лишь нежеланием убивать человека руками других людей. В мире, изуродованном глобальной катастрофой, человеческая жизнь стала куда большей редкостью, чем прежде. И, быть может, Полковник решил, что пусть этот новый мир сам вынесет преступнику приговор. От «костяных» палачей, которые рыскали по Петербургу в поисках еды, Эрику Фостеру нельзя было спастись.

— Быть сожранными этими тварями — смерть куда более страшная, чем от пули, — рассуждали солдаты. Теперь, когда они знали, что поселилось на поверхности, ничто не могло напугать их сильнее.

Вылазки наверх временно прекратились. Затихли и боевые действия. После того, как «процветающие» вывели своих механических солдат из города, на улицах воцарилась гробовая тишина. Атаки беспилотников тоже были приостановлены — «совет тринадцати» решил, что столь мощные взрывы могут навредить ящерам, а русские в свою очередь боялись навредить прячущимся в домах выжившим. То и дело на радарах вспыхивали новые красные точки, обозначающие фигуры людей, пришедших сюда в поисках защиты. К сожалению, эти несчастные не могли знать, кто теперь населял разрушенные улицы этого города, а предупредить их заранее не представлялось никакой возможности. Разве что каждые три часа в Петербурге звучало сообщение, чтобы выжившие не покидали своего убежища до тех пор, пока за ними не придут солдаты.

Что касается подземных районов, то здесь все шло по-прежнему. Люди были заняты тем, что учились выживать в новых условиях. Первый страшный месяц войны приближался к концу, вот только конца войны никто уже не надеялся увидеть. Мелкие победы, одержанные на улицах разрушенного города, по сути, не имели никакого смысла. Ломались лишь железные машины, в то время как «процветающие» по-прежнему наслаждались своей роскошной жизнью на территории Океании, защищенные и невредимые. Сейчас ученым Петербурга оставалось лишь пытаться разработать достаточно действенное оружие, которое сумеет пробить панцирь «костяных». Химики во главе с Вайнштейном работали над созданием кислоты, в свою очередь Морозов и его группа проектировали лазерное оружие. Идея взрывать «костяных» быстро отпала, так как взрыв лишь отшвыривал этих чудовищ в сторону, не нанося им никакого вреда. Визжали они скорее от страха и ярости, нежели от настоящей боли. Как показывали расчеты, чтобы уничтожить их, нужно было сбросить на город водородную бомбу и наивно надеяться на то, что «костяные» окажутся в самом эпицентре взрыва.