Части 3-5

— Мне было пятнадцать, — сухо ответил он. — Сначала начались ломки, потом я стал хорошо видеть в темноте…

— Ломки? Давайте по порядку… Я слышала, что первые способности у полукр… у «иных» действительно проявляются именно в возрасте от десяти до шестнадцати лет в период сильного эмоционального потрясения.

— У меня не было сильного эмоционального потрясения. Я пытался снять зеркало с чужого автомобиля, и за этим увлекательным занятием меня застукали полицейские. Пришлось бежать.

— Значит, эмоциональное потрясение все же было. Наверняка, вы были очень напуганы…

— Я не был очень напуган, — прервал ее Дмитрий. — Но и отправляться в колонию для малолетних я не планировал. Скорее это было волнение и своего рода азарт — убегу или не убегу.

— Вы хотите сказать, адреналин?

— Да, это более точное определение нежели «эмоциональное потрясение».

С губ Дмитрия сорвался тихий смешок. На миг в комнате повисло тяжелое напряжение. Разговаривать с Лесковым в этот раз оказалось для Эрики так же трудно, как и всегда. Его голос звучал спокойно, но девушка буквально кожей чувствовала неприязнь своего собеседника. Тем не менее это не останавливало ее. Напротив, каждая новая фраза «иного» пробуждала в ней все больший интерес.

— Что вы подразумеваете под словом «ломки»? Ломило в костях? Или чувствовалась боль в мышцах? Как при высокой температуре или, напротив, низкой?

— Затрудняюсь сказать конкретнее, — нехотя отозвался Дмитрий. — Помню только, что было очень больно, особенно в области грудной клетки. Да, и еще сердце… Билось очень быстро. Наверное, люди с таким сердцебиением не живут.

— Как вы справлялись с этим?

— Либо само проходило, либо глотал успокоительные.

От этой «исповеди» Дмитрию было не по себе. Прежде он ни с кем, кроме Бранна, не откровенничал на подобные темы, поэтому сейчас испытывал некоторую неловкость. Ему было чертовски неуютно сидеть в этом кожаном кресле и отвечать на дурацкие вопросы. И, наверное, впервые ему настолько сильно не хотелось находиться наедине с красивой женщиной. Несмотря на свою впечатляющую внешность, она не вызывала желания расслабиться и пофлиртовать с ней. Быть может, в другой ситуации он бы и оценил ее густые волосы цвета вороного крыла, выразительные глаза, красивые скулы и чувственные губы, но сейчас ее лицо ему было скорее неприятно.

— Как называется препарат? — Эрика задала следующий вопрос

Дмитрий произнес название, после чего озвучил дозу. Удивление, промелькнувшее в глазах девушки, его несколько позабавило.

— Восемь капсул за раз? — не поверила она.

— Бывало и больше. Иначе не действовало.

— И никаких побочных эффектов?

— Разве только сонливость.

— Хорошо. Теперь о вашем зрении. В какой момент ваши глаза впервые изменили цвет?

— Мне все так же было пятнадцать. И я прошел в темноте мимо зеркала. С тех пор стало улучшаться зрение. В детстве у меня один глаз хуже видел, но очки мне не выписывали, потому что второй вроде как исправлял этот недостаток. А после пятнадцати лет мое зрение полностью восстановилось. И, как я уже сказал, я стал видеть в темноте так же хорошо, как днем.

Девушка кивнула — она помнила результаты проверки его зрения, и они поразили ее.

— А что насчет чешуи? — Эрике невольно вспомнились темно-синие пластины, покрывавшие раны Дмитрия. — Она тоже впервые появилась в пятнадцать лет?

— Может быть. О чешуе я узнал гораздо позже. Быть может, и не узнал бы, если бы другой «иной» мне не показал бы ее на себе.

— Но разве ваши раны не покрываются чешуей, едва начинает течь кровь?

— Нет, царапины не покрываются. Должны быть задеты артерии.

— Вы контролируете этот процесс?

— Нет. Это как свертывание крови, происходит независимо от меня.

— А как появляется эта чешуя? Преобразуется кожа или…

— Дайте мне нож, — холодно прервал ее Дмитрий.

Чуть поколебавшись, девушка открыла ящик стола и достала из него продолговатый футляр из красного бархата. Этот скальпель ей подарил Альберт четыре дня назад на день ее рождения. В тот момент девушка искренне удивилась, что врач вспомнил о столь незначительном в данное время событии и даже умудрился найти подарок. А ведь даже она сама из-за всей этой суеты забыла об этом маленьком празднике.

— Подождите, — произнесла она, когда Лесков извлек скальпель из футляра и начал закатывать рукав форменной рубашки. Дмитрий замер, вопросительно глядя на эту девицу. Неужто у этой черствой куклы прорезалось что-то женское, и она решила не резать человека лишь в угоду своему любопытству?

Однако ответ девушки мигом развеял все сомнения на этот счет.

— Нож нужно продезинфицировать, — спокойным тоном произнесла Эрика.

— Обойдемся.

Когда лезвие начало вспарывать кожу, девушка, словно забыв, что еще какое-то время назад опасалась Лескова, теперь приблизилась к нему едва ли не вплотную и, склонившись над ним, заворожено наблюдала за тем, как из-под кожи Дмитрия начали вылезать пластины чешуи.

— Потрясающе! — вырвалось у нее.

— Нормальные женщины говорят это, глядя на закат над морем, — с насмешкой заметил он. Однако Эрика проигнорировала эти слова.

— А что вы ощущаете, когда появляется чешуя?