Частица на краю Вселенной

Бозоны в Стандартной модели. (В этой книге мы включили и гравитоны в Стандартную модель, хотя это не всегда делается.)

Все эти бозоны электрически нейтральны, за исключением W-бозонов, и имеют нулевую массу, за исключением W– и Z-бозонов и бозона Хиггса.

Физики часто говорят, что существуют четыре силы природы, при этом они не включают в расчет поле Хиггса, и не только потому, что потребовалось много времени, чтобы его обнаружить. Бозон Хиггса отличается от других бозонов. У других бозонов – так называемых «калибровочных бозонов» – существует глубинная связь с основными симметриями природы, и об этом мы поговорим в главе 8. Гравитон, правда, тоже немного отличается от них. Каждая элементарная частица имеет определенный внутренний «спин». Фотон, глюоны и W– и Z-бозоны имеют спин, равный единице, в то время как спин гравитона равен двум. (См. Приложение 1, где о спине рассказано более детально.) Мы еще не знаем, как на гравитацию распространить требования квантовой механики, но, видимо, гравитон все же правильнее будет назвать калибровочным бозоном.

А вот бозон Хиггса совершенно иной. Его мы называем «скалярным» бозоном, а это значит, что он имеет нулевой спин. В отличие от калибровочных бозонов бозон Хиггса не навязан нам симметрией или любым другим глубоким принципом природы. Мир без поля Хиггса выглядел бы совсем иначе, но при этом прекрасно описывался бы непротиворечивой физической теорией. При всей его важности бозон Хиггса выглядит инородной заплаткой на красивой математической структуре Стандартной модели. Тем не менее это бозон, и, следовательно, другие частицы могут им перекидываться, а значит, возникает сила природы.

Бозон Хиггса является колебанием поля Хиггса, а поле Хиггса дало массу всем массивным элементарным частицам. Так что бозон Хиггса взаимодействует со всеми массивными частицами из нашего «зоопарка» – кварками, заряженными лептонами, а также W– и Z-бозонами. (Вопрос о массах нейтрино до сих пор полностью не закрыт, так что давайте делать вид, что они не взаимодействуют с полем Хиггса, хотя окончательный приговор по их делу еще не вынесен.) На самом деле все происходит наоборот: чем сильнее частица взаимодействует с полем Хиггса, тем большей массой она обрастает при перемещении в этом поле, заполняющем все пустое пространство.

Эта особенность бозона Хиггса – его взаимодействие с частицей тем сильнее, чем она массивнее – имеет решающее значение, когда дело доходит до изучения этого экзотического зверя на БАКе. Сам бозон Хиггса – тяжелая частица, и даже когда он рождается в какой-то реакции, мы не в состоянии непосредственно его увидеть, поскольку он очень быстро распадается на другие частицы. Мы знаем, что скорости его распада в разных реакциях разные: с некоторой вероятностью он будет распадаться, например, на W-бозоны, с другой – на нижние кварки, с третьей – на тау-мезоны и так далее. И эти значения вероятностей распада не произвольны – физики точно знают, как бозон Хиггса должен взаимодействовать с другими частицами (потому что знают массу каждой из них), поэтому можно достаточно точно вычислить ожидаемую вероятность различных видов распадов.

Но в действительности ученые очень хотят ошибиться. Конечно, это большая победа – обнаружить бозон Хиггса, но еще больше хочется найти что-то новое и удивительное. Поиск невидимых частиц, которые трудно создать и которые быстро распадаются на другие частицы, – сложная задача. Она требует терпения, точности в измерениях и тщательного статистического анализа. Хорошая новость состоит в том, что законы физики строги – предсказания того, что мы должны найти, не могут быть истолкованы двояко. Если окажется, что бозон Хиггса отличается от ожиданий ученых, это будет явным признаком того, что Стандартная модель дала сбой, и нам, наконец, открылось окно в новую физику.

Глава 4 История ускорителя

Мы узнаем об истории странного увлечения – сталкивать частицы друг с другом при все более высоких энергиях.

Когда мне было десять лет, в нашей местной библиотеке в Нижнем Баксе, штат Пенсильвания, я наткнулся на научный отдел, и чтение собранных там книг стало моим любимым занятием. Особенно мне нравились книги по астрономии и физике. Одной из книг, которую я штудировал с особой тщательностью, был скромный том под названием «Физика высоких энергий», написанный Хэлом Хеллманом. Я начал изучать эту книгу в конце 1970-х, а написана она была в 1968-м, то есть до того, как была сформулирована Стандартная модель, когда «кварки» еще были экзотическими и страшноватыми теоретическими моделями. Но адроны – частицы, которые, как мы теперь знаем, состоят из кварков и глюонов, – уже были обнаружены: в журнале High Energy Physics было полно четких фотографий треков этих частиц, и в каждой угадывался мимолетный проблеск тайны природы.