Я нормально относился к музыке, но именно Шайло пробуждала во мне всевозможные чувства. Я наблюдал, как она двигалась, закрыв глаза; даже сидя за столом, терялась в мелодии.
Она усмехнулась.
– Здорово, правда?
– Ты любишь танцевать? – как дурак выпалил я. – Ну… я часто вижу, как в школе ты слушаешь музыку. Но ты не пошла на Осенний бал.
Она криво усмехнулась.
– Если помнишь, мы ходили с тобой за барбекю.
Будто бы я мог забыть.
– Мне нравится танцевать, – продолжила она. – Я просто не люблю школьные танцы. В целом, мне неинтересна общественная жизнь. Не то чтобы я выше всего этого. Скорее просто пытаюсь пробраться к цели, следуя параллельным курсом, на своей волне. Будто бы пытаясь покончить со своим детством.
– Почему?
– Может, из-за ощущения, что, если стану взрослой и заведу собственное дело, меня перестанет волновать подобное отношение матери. Я больше не буду нуждающимся в ней ребенком. – Она махнула рукой. – Я знаю, это так не работает, но пытаюсь сделать хоть что-то. Чтобы выдержать.
Я кивнул.
Шайло, не сводя с меня взгляда, подперла рукой подбородок.
– Нам не очень-то удается придерживаться основ. Быстро спроси меня о чем-нибудь простом.
– Э-э… какой твой любимый фильм?
– Хороший вопрос. Наверное, чтобы произвести впечатление, мне стоит назвать нечто сильное и глубокое. Например, «Цветы лиловые полей» или «Гражданин Кейн». Но мне нравится «Поездка в Америку». – Она усмехнулась. – Лишь мысль о нем делает меня счастливой. А твой?
– «Гражданин Кейн».
Шайло расхохоталась и швырнула в меня салфеткой.
– А серьезно?
– Не знаю… Мы с мамой смотрели «Волшебника страны Оз», поэтому назову его.
– Мне это нравится, – мягко сказала Шайло.
И мне тоже. Я предпочитал говорить о жизни матери, а не о том, как она умерла.
– Моя очередь, – произнесла Шайло. – Какой твой любимый цвет?
– Серьезно?
Она лишь молча подняла бровь.
– Черный. А твой?
– Желтый. – Шайло улыбнулась. Она просто светилась. – Взгляни на нас. Мы просто рушим все основы. Ладно, еще разок. Если бы прямо сейчас ты мог отправиться в любую точку мира, куда бы ты поехал?
– Никуда.
Шайло нахмурилась.
– Да ладно. Не начинай сейчас. У нас ведь все получалось…
– Мне не хочется никуда ехать. Я бы предпочел остаться здесь, с тобой.
Слова упали между нами, явные и неприкрытые, и я мысленно выругался.
Шайло вдруг перестала улыбаться. Она чуть приоткрыла губы. Я уже начал узнавать этот жест. Значит, от моих слов или поступков у нее перехватило дыхание.
– Ронан Венц, – пробормотала она и, отвернувшись, взглянула в окно. – Я влипла больше, чем думала.
Принесли еду. Я съел кучу лапши, которая обожгла мне рот, но так и не ощутил насыщения. Я настоял, что сам оплачу счет, и мы ушли. Когда мы оказались на тротуаре, Шайло ухмыльнулась.
– Что?
– Ты ведь не наелся, правда?
– Нисколько.
Она рассмеялась и взяла меня под руку.
– Пойдем. Впереди есть пиццерия «Маунтин Майкс». Давай возьмем тебе кусочек или два.
Я остановил ее, прежде чем она успела сделать шаг, и поцеловал. Я оказался прав. Во рту Шайло ощущалась мягкая сладость от чая с молоком. Я почувствовал охлаждающее прикосновение ее языка к своему. А потом она отстранилась, затаив дыхание.
– Ронан, ты на вкус как огонь.
Шайло обвила руками мне шею, и поцелуй стал глубже, отчетливо намекая на продолжение.
– Мне не нужна пицца, – проговорил я, когда мы отстранились друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.
– Ты уверен?
– Уверен.
– Слава богу.
Глава 21. Шайло
Мы молча направились к машине. Воздух между нами потрескивал, как линия электропередачи. Я все еще ощущала на губах вкус Ронана.
Когда в поле зрения появилась моя машина, сердце бешено забилось в груди. Потому что сегодня все было иначе. Я боролась, пытаясь держать Ронана на расстоянии вытянутой руки, но то и дело терпела неудачу. Он снес все мои стены, но взамен доверился мне, рассказав о собственном горьком детстве. Каждый проведенный вместе миг сближал нас, словно прилив, который ничто и никто не остановит.
Но когда я отбросила эти мысли, осталось лишь желание. Я хотела его во всех смыслах. Мы забрались в машину. Я сидела, глядя прямо перед собой, сердце колотилось в груди, словно безумное.
– Ты хочешь поехать домой?
– Нет, – резко проговорил он. – А ты?
Я покачала головой.
– Недалеко отсюда есть прелестная смотровая площадка. Великолепные виды. Хочешь взглянуть?
– Да, хочу, – произнес Ронан, даже не пытаясь скрыть свои намерения; они угадывались в его словах, проникая мне под кожу и вызывая мурашки.
Каким-то образом я смогла вести машину, не угодив при этом в аварию. Все мое тело гудело, настраиваясь на сидящего рядом Ронана. Я свернула на смотровую площадку, находившуюся в стороне от главной дороги, и выключила фары. Внизу, под звездным небом, в свете полумесяца, лесистым ковром раскинулась долина.