Частная коллекция

«Я старше вас!» — этот довод меня всегда бесит. Ну и что же с того, что старше? Что же, честность и другие всякие категории с возрастом меняются? Еще в школе, когда у нас возникал какой-нибудь спор с классной руководительницей — я был тогда комсоргом, — она вызывала меня и всегда начинала: «Алексей, мы же с вами взрослые люди!» — потом мы начинали спорить, и если она чувствовала, что ей меня не переубедить, то неправоты своей из педагогических соображений она не признавала никогда, Она просто говорила: «Я старше вас…» — отсюда следовало, что она опытнее, умнее, дальновиднее, ей известно все происходящее много лучше, понимает она это много глубже и т. д. и т. п. Это как если бы в боксе один из соперников стукнул вдруг другого утюгом по голове. Конечно, тут у любого череп треснет — но это же запрещенный прием. Он старше. Ну и что же?

***

Пока мы ровняли площадку, неумелость моя вредила только мне самому. Я сбивал руки, царапался и стукался о самые невинные предметы. Но поскольку я не обращал на это внимания или по крайней мере делал вид, что это так, никому не было дела, как я работаю. Работа сама по себе была тяжелая, но несложная, и ребята, посмеиваясь над моими неудачами, видели в то же время, что работаю я с ними вровень. Уставал я основательно, но главное было в порядке: делал столько же, сколько остальные.

Теперь мы начали строить дом. И «вдруг» все сразу заметили, что я ничего не умею. Заметили и удивились, как это до сих пор от них скрывалось. Все началось с валки леса. Начальство накануне держало большой совет: что строить, как строить и где строить. Во-первых, нам угрожает наледь. Метрах в четырехстах от нашей палатки находится большое, приблизительно километр на километр, ледяное поле. Оно летом стаивает, а зимой разрастается, потому что его, как говорит Корейша, подпитывают незамерзающие подземные источники. Поскольку никто не может сказать наверняка, каков ее зимний прирост, то не исключена возможность, что к середине февраля эта наледь до нас доберется. Во-вторых, те самые подземные воды, которые питают наледь, могут собраться под самым теплым местом — а это будет наш дом — и, сжатые со всех сторон массой промерзшего грунта, пробиться на поверхность. Тогда у нас будет наводнение. В-третьих, хорошего строительного леса здесь мало: мы живем почти на самой границе лесной полосы.

Около наледи наша сопка уже начинает оголяться, а дальше, на ее краю, где она поворачивает на юго-запад и, словно рука, обхватившая белую пиалу, окантовывает северо-восточный угол белого плато, лес исчезает, уступая место какому-то низкому колючему кустарнику вперемежку с кедровым стлаником. Да и лес, растущий на нашей сопке, для строительства почти непригоден: стараясь удержать равновесие на крутом склоне сопки, деревья причудливо изгибаются, их стволы порой закручены так, что кажется, будто Господь Бог хотел выжать из них все соки и, скрутив на манер полотенца, так и оставил стоять. В-четвертых, наконец, наша основная база должна находиться не здесь, около посадочной площадки, а тремя десятками километров выше, неподалеку от отца нашей реки — ледника, который будет одним из основных объектов наблюдения.

Разговоры были долгие. Решение простое: поскольку перебраться наверх мы сейчас не можем — строиться здесь, но от наледи подальше. Строить дом под самой сопкой, где вероятность прорыва грунтовых вод сравнительно мала. Дом строить в виде якутского загона для скота: два десятка столбов, скрепленных верхними поперечными балками, стены — из наклонно поставленных жердей, крыша тоже из жердей, все это обкладывается мхом как можно плотнее, а сверху кроется еще толью. Пол просто засыпается галькой, и сверху настил из досок — вот и вся постройка. Внутренних перегородок не делать, чтобы все тепло шло на общее благо. Поставить две печки: одну для кухни, другую для обогрева, сделать нары, столы и лавки, обшить стены шкурами, а потолок, кроме того, еще и брезентом, приступить немедленно и заканчивать поскорее, потому что по ночам температура уже опускается до 10 — 12 градусов мороза. Все, кроме самого начальника, поступают в распоряжение Федора — парадом командует он.

С утра начал валить лес. С этого все и началось. Первый день я работал с Васькой Исмаиловым. Мы взбирались по крутому склону с топорами и пилой.