Частная школа

* Дом, милый дом — название известной английской песни (англ. Home, sweet home)

* Испанский композитор и дирижёр, "король пасодобля".

40

— Это что сейчас такое было? — обескураженно спросила Лиза после того, как Дина, тихо бросив Эрику «ну ладно… завтра продолжим», вышла с ними вместе в коридор.

Самой бы понять, что это такое было…

Однако, несмотря на неловкость, она как можно невозмутимее ответила:

— Мы просто репетировали. А вы зачем здесь?

— Тебя не было в столовке… Ник вон беспокоился… Вот мы и решили тебя поискать… — пояснила Лиза, по-прежнему глядя на неё с недоумением.

Дина посмотрела на часы — и правда, полдник она пропустила, даже не заметила. Они, оказывается, почти три часа проторчали тут с Эриком, а казалось совсем недолго.

Однако вслух Дина сказала:

— Просто не хотела есть.

Лиза посмотрела на неё с сомнением, а Никита… он вроде и шутил, и посмеивался, но смех его казался Дине каким-то натянутым и неестественным.

Все втроём они вышли на улицу, прогуляться перед ужином. Но Никита заметно прихрамывал, а потом и вовсе стал подволакивать больную ногу, так что они устроились на одной из скамеек в липовой аллее.

Немного погодя к ним присоединились Полина, Ренат и Олеся. А вот Корбута вытянуть на воздух не удалось, хотя Ник добросовестно передавал ему все просьбы Лизы от своего имени.

— Ну что я сделаю? Сказал, не хочет. Он в бассейне. Тренируется. Щас вон вообще отключился, — убрал телефон в карман Никита.

Лиза поджала губы. Тонкие ноздри раздулись, отчего она стала похожа на хищную птицу. Всем сразу сделалось как-то неловко. Кроме, пожалуй, Рената. Тот даже и не замечал Лизину драму, всё своё внимание, как обычно, даря Полине. Вот и сейчас с блаженной улыбкой он снимал её в разных ракурсах.

— Да перестань ты, — шипела она на него.

Он убирал телефон ненадолго, но стоило ей отвернуться — снова доставал и украдкой фотографировал. В конце концов, Полина махнула на него рукой и обратилась к Дине, пытаясь увести разговор от Корбута.

— Дин, а какой вы номер готовите?

— Вот мне тоже очень интересно, — живо подхватила Лиза.

— Так я вам и рассказала. Это секрет. На концерте увидите.

На это Лиза многозначительно и как-то неприятно усмехнулась. Дина только хотела было вскинуться, как Никита с коротким смешком воскликнул:

— О! Кстати! Ты такой прикол пропустила сегодня в столовке. Вообще концерт! Вы же там с Маринеску репетировали, ну и новенькая… Казанцева… притащилась на полдник одна. И пацаны из девятого так её чморили, что все ржали. Подсели к ней, соли ей насыпали в чай и в десерт. По ушам ездили, бедная аж краснела. Потом к ней сзади подошёл Базаров, вытер салфеткой губы и руки, ну и типа сделал вид, что плюнул и высморкался, и ей эту салфетку на голову положил. Она, короче, не выдержала, подорвалась из столовки, и кто-то ей подножку подставил. Она ка-а-ак растянулась прямо на полу, юбка задралась… трусы заголились… капец картина… Такой прикол… Щас фотку покажу.

— Да уж, обхохочешься, — фыркнула Дина. — Не надо, не ищи, меня такие приколы не прикалывают.

— Да, Ник, Дине теперь такое не смешно, — ехидно сказала Лиза.

— Меня такое вообще-то никогда и не смешило.

Полина, чувствуя вновь накаляющуюся обстановку, торопливо выпалила:

— А мы сегодня с Валиком смотрели номер у шпаны. Они какую-то сценку показывали. И Валик так смешно комментировал…

— Валик, Валик… — раздражённо оборвала её Лиза. — Уже всю плешь проела со своим Валиком.

— А ты с Корбутом, — резко ответила ей Дина.

Лиза вспыхнула, посмотрела на неё даже не с укором, а почти с ненавистью.

Дине аж не по себе стало, и она чуть мягче добавила:

— Ну, правда, забей уже на него. Чего ты так унижаешься перед ним? Где, блин, твоя гордость?

Но Лиза лишь ещё больше разозлилась. Прищурившись, она процедила с усмешкой:

— Ну кто бы говорил про гордость и унижение…

— Что? А ну-ка поясни, о чём это ты? — Дина поднялась со скамьи и шагнула к ней.

Лиза тоже встала.

— О том, что ты сама стелешься перед отбросами и ещё что-то кому-то про гордость втираешь.

— Ты что несёшь?! Ты совсем больная?

— Что вижу, то и говорю! Все у нас понимают, что с этими отбросами общаться зашквар. Ни один нормальный Маринеску руки не подаст. Никто. Даже тот, кому он ничего не делал. А тебя он публично унизил. Забыла, как мы с Ником тебе юбку отряхивали? И после всего ты с ним любезничаешь. Думаешь, я не видела, как ты на него пялишься? Как вы там улыбались… всего лишь номер, блин, они готовят… ага, как же!

В душе́ у Дины бурлило и клокотало так, что даже осенняя прохлада стала вдруг казаться горячей и удушливой. Очень хотелось отхлестать подругу по щекам, но Дина произнесла холодно:

— Я сейчас спишу твою безумную истерику на то, что тебе плохо из-за Корбута. Но если ты ещё раз повторишь подобную чушь…

— Чушь?! — Лиза уже вошла в раж. Она почти кричала: — Чушь?! Да я не слепая! Ник, скажи? Ты же тоже их видел? Подтверди!

Но Никита лишь ошарашенно пожал плечами. Ни он, ни остальные не ожидали такого поворота.

Лиза с досадой покачала головой.