Частная школа

— Это мы ещё посмотрим. — Дина легонько вытолкала Лизу из ванной и закрылась на защёлку.

Угрозы её она всерьёз не приняла, но всё-таки настроение ей подруга подпортила.

Отношения больше они не выясняли. И весь остаток вечера в их комнате царило тягостное, даже какое-то враждебное молчание.

А позже перед сном её атаковал и Ник своими сообщениями. Он, конечно, не обвинял её в предательстве, а просто надоедал: почему, зачем, в чем дело? Но это раздражало. Дина уже собиралась совсем отключить телефон, чтобы прекратить этот поток, но последнее его сообщение неожиданно умилило её своей непосредственностью. Даже злость на него прошла.

«Дин, пожалуйста, не надо так. Ты уже показала всем, что ты против, чтоб эту дуру травили. Все всё поняли. Правда. Я больше так не буду. Только не садись больше с ними. Вернись к нам. Пожалуйста!!!!!».

«Ладно, посмотрим. Спокойной ночи, Ник»

Но когда на следующее утро Дина пришла на завтрак в столовую, чуть запоздав, когда увидела справа Ника, который нетерпеливо махал ей рукой, а слева — Эрика, который ничего не делал, а просто смотрел на неё так же, как вчера, заставляя сердце сладко сжиматься, то лишь прошептала неслышно: «Прости, Ник».

— Доброе утро, — поздоровалась она с Эриком и Катей, усаживаясь рядом.

— Привет, — улыбнулся он.

— Доброе утро, — буркнула Катя, гипнотизируя тарелку.

— А я кое-что придумала для нашего номера, — сообщила Дина, стараясь не обращать внимания ни на Катю, которая всё-таки какая-то странно-угрюмая, ни на Никиту, который сейчас был похож на расстроенного ребёнка, ни на всех прочих, которые, конечно же, следили с интересом за продолжением шоу.

— И что же? — Эрик, казалось, тоже больше никого не видел, кроме неё.

— Давай сделаем наше выступление…

Но поделиться идеей ей не дали.

— Привет, — кто-то пробасил под ухом. — Можно к вам подсяду?

Не дожидаясь ответа, Корбут опустился на свободный стул.

42

Эрик

До родительского дня оставалось всего ничего. Номер свой они уже отрепетировали на тысячу раз, и выходило очень и очень неплохо. Даже Эрик в конце концов остался доволен, хотя обычно он не любил слушать себя в записи. А записать придумала Дина, чтобы увидеть, как всё будет смотреться со стороны. Она вообще много чего придумала.

Решила вот ещё, что будет лучше, если он не просто споёт, а заодно и сыграет беспризорника.

— Поёшь ты, конечно, суперски, но артистичности нашему номеру добавить не помешает. Чем стоять столбом у микрофона, давай изобразим… ну то, о чём поёшь. Оденем тебя во что-нибудь соответствующее, я шмотки подберу… О, ещё знаешь что? — Глаза её так и горели. — Можно видео сделать фоном. Там же в большом актовом зале экран на всю стену, как в кинозале… Сделаем ролик с нарезкой про беспризорников, можно из фильмов… Он будет фоном идти, и ты такой красавчик немного чумазый в драном шмотье, а? Ну, давай! Пожалуйста!

Не особенно ему хотелось всё это изображать, конечно, но она так воодушевилась и он снисходительно соглашался… Правда, потом и сам вовлёкся.

В итоге действительно получилось интереснее и ярче. Дина ещё выпросила у куратора шляпу. Сказала:

— На словах «когда ласкали вы детей своих, я есть просил…» будешь типа милостыню в шляпу просить.

И хотя песня уже успела изрядно навязнуть, постоянно крутилась в уме, как заезженная пластинка, вообще язык смозолила, всё равно отзывалась в душе́ приятным волнением. Хотя Эрик понимал — не в песне дело, как бы хороша она ни была. Просто Дина ему нравилась, очень сильно нравилась. Нравилась сильнее, чем хотелось бы.

И если уж быть совсем честным, зацепила она его ещё раньше. Иначе бы стал он тут номера какие-то готовить. Как бы не так.

А вот когда зацепила, в какой момент — Эрик и сам не мог сказать. Сначала-то она совершенно точно его взбесила, да и потом частенько злила.

Но даже когда он злился на неё, к злости всегда примешивалось какое-то жгучее, нетерпеливое чувство. Когда её не было рядом, оно просто тлело где-то за рёбрами, почти не мешало. А вот когда она оказывалась поблизости, то тут же вспыхивало.

Это влечение, думал Эрик. Обычное влечение, пусть даже и сильное. Пусть даже он и не мог его побороть. Ну а что? Физиологию никто не отменял. А она красивая, яркая. А ещё непокорная, строптивая, недосягаемая. Сломить такую и покорить — особенное удовольствие. Сродни жесткому, но увлекательному состязанию, или охоте.

Такие девушки, как она, не находка, не подарок, а приз, добиться которого не так-то легко. Влечение, азарт, инстинкты — вот что Дина в нём вызывала, думал он поначалу.

Но потом, в какой-то миг откуда-то появилась к ней нежность, причём такая острая, такая щемящая, что он сам растерялся. И никакого состязания, никакой охоты, а просто потребность хотя бы видеть её.