Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

На совещании, кроме Гитлера и нескольких военачальников, присутствовали шесть высших партийных руководителей: Геббельс, Борман, Шпеер, Гиммлер, Геринг и Риббентроп. Геббельс по-разному оценивал участников конференции: Геринга и Риббентропа он презирал; Шпеера ценил за его трудолюбие и организаторские способности, но с усмешкой относился к отсутствию у него жажды власти; за маневрами Бормана и Гиммлера всегда следил с повышенным вниманием. Оба были могущественны: Борман, как самое близкое доверенное лицо фюрера, а Гиммлер, как командующий войсками СС и министр внутренних дел. С последним Геббельс не прочь бы был завязать тесные отношения. В феврале 1945 года он имел долгую беседу с Гиммлером в санатории "Хоэнлихен", в 40 километрах севернее Берлина. На этой встрече обсуждалась, по некоторым сведениям, возможность формирования нового правительства, в котором Геббельс должен был стать канцлером, Гиммлер главнокомандующим вермахта, Борман - руководителем партии, а Гитлеру отводилась роль "вождя народа". План не был осуществлен, и Гиммлер остался в ожидании новых возможностей.

Земмлер так охарактеризовал отношения между Геббельсом и Гиммлером: "Геббельс явно не переносил Гиммлера, хотя по работе они отлично ладили друг с другом. Дело в том, что Геббельс приходил в ужас от "неэстетичных" людей, к которым, без всякого сомнения, принадлежал Гиммлер. Его "азиатский профиль", короткие толстые пальцы и грязные ногти - все вызывало у Геббельса отвращение. Ему был противен радикализм Гиммлера и скотские методы, которыми он пользовался для достижения цели".

Привязанность Геббельса к Гитлеру в эти последние месяцы стала даже более горячей, чем во времена захвата власти, когда фюрер был частым гостем в его доме. Граф Шверин фон Крозиг записал в своем дневнике рассказ Геббельса о том, как он пытался поднять настроение фюреру, приводя ему выдержку из "Истории Фридриха Великого" Карлейля: "Во время Семилетней войны бывали такие "черные периоды", когда одна плохая весть едва не обгоняла другую". Великий король, - говорил Геббельс, - как и Гитлер, носил с собой ампулу с ядом, который можно было принять в любой момент. Его русский противник доставлял ему ужасные неприятности, но король среди всех невзгод не забывал обмениваться письмами с маркизом д'Аргенсоном, содержавшими образцы высокого красноречия и благородного мужества.

Гитлера вдохновляли цитаты из этих писем, которые с благоговением в голосе читал ему его министр пропаганды.

Там же говорилось об избавлении (это место Гитлер всегда слушал особенно охотно), пришедшем к королю в час его величайшей нужды: внезапно умерла русская царица Елизавета и на престол взошел Петр Третий, бывший другом и почитателем Фридриха. Прослушав этот пассаж, Гитлер приходил в хорошее настроение: в его глазах блестели слезы умиления.

Помимо чтения Карлейля, фюреру хорошо помогали гороскопы, составлявшиеся для него лично и для рейха. У Гиммлера для этих целей имелся специальный исследовательский отдел.

17 апреля 1945 года состоялось последнее совещание сотрудников министерства. На нем присутствовало всего около пятидесяти человек. "Министр, - как вспоминал Земмлер, - покинул зал с бледным лицом и сияющими глазами, а оставшиеся не могли понять, что все это значит и как им себя вести: просто посмеяться - или выругаться от души!"

Спустя день жена Земмлера с ребенком покинула Берлин с одним из последних грузовиков министерства, отправлявшимся на юг; он отдал ей свой дневник. Через несколько дней состоялся ещё один отъезд. Мать Геббельса, которой было уже восемьдесят лет, до этого все ещё жила в Берлине у своей дочери Марии. Ее отъезд откладывали со дня на день, потому что ребенок, родившийся у Марии в январе, был ещё очень мал, а её мужа ранили в руку. Настал день, когда задерживаться дольше стало просто невозможно; никакого транспорта уже не было, и старухе пришлось покидать горящий Берлин пешком, опираясь на руку своей дочери. Ои путешествовали три месяца; раненый Киммих толкал перед собой тачку с пожитками, удерживая её здоровой рукой.

19 апреля, накануне дня рождения Гитлера, Геббельс произнес свою последнюю речь по радио. Он попытался внушить слушателям надежду, но его слова невольно звучали как прощание человека, ожидающего скорой смерти рядом со своим фюрером.