Частная жизнь Пиппы Ли

Выйдя во двор, Пиппа познакомилась с соседями. Среди приглашенных оказались бывшие стоматологи, саксофонист, хиропрактик и хрупкая старушка, в свое время написавшая книгу по детской психологии. Вдовец-саксофонист явно ухлестывал за пышнотелой женой хиропрактика, а ведь обоим хорошо за семьдесят! Пиппа старательно запоминала увиденное, чтобы потом рассказать Гербу. От вина кружилась голова. Опершись на шпалеру, она позволила себе расслабиться и изящно отвела левую ногу в сторону. Мэриголд-виллидж снова подарил ей молодость. В первые годы замужества Пиппа тоже была самой молодой в компании, а сейчас, наблюдая за веселящимися старухами, гордо расправила плечи, и высокая грудь тут же натянута тонкую ткань блузки. Вернулась даже свойственная молодым надменность: возраст словно возвышал ее над окружающими.

Неспешно, вперевалочку к ней подошел Джонни Надо.

— Привет, Пиппа, молодец, что пришла! Выглядишь — глаз не оторвать! — подмигнул он.

— Спасибо за приглашение, Джонни.

— Слушай, не могла бы ты присмотреть за Дот? — зашептал на ухо стоматолог, обдавая Пиппу запахом соленых крендельков. — Ей сейчас несладко… Она ведь тебе доверяет!

— Да, конечно, — Пиппа взглянула на крыльцо: там недавно стояла Дот. — Где она?

— Ушла в дом. Говорил я, не нужно ничего устраивать! — покачал головой Джонни и снова зашептал: — Вытащи ее, пусть хоть колу выпьет!

Пиппа открыла раздвижные двери. Никого. Заглянула на кухню — тоже никого, зато из конца коридора слышались возбужденные голоса и плач. Пиппа быстро зашагала на звук, представляя, как Дот и сын-полуфабрикат слились в убийственных объятиях. Мать тащит парня к гостям, а тот, сопротивляясь, сжимает ее горло до тех пор, пока она безжизненным кулем не оседает на пол… Пиппа подошла к двери спальни — судя по крикам, Дот с Крисом находились там — и робко постучалась. Вопли притихли.

— Дот! — позвала она.

— Кто это? — резко спросил мужской голос.

— Меня зовут Пиппа Ли. Я… я ищу Дот.

Послышался шорох, и дверь распахнулась. Молодой крепкий мужчина с бледным, худым лицом, на котором выделялся сломанный нос, посмотрел на Пиппу с бессильной злобой. Точнее не на Пиппу, а сквозь нее, потому что явно думал о чем-то другом. На голом мускулистом торсе красовалась татуировка — Христос, нанесенный умелой рукой. Господа изобразили в цвете, с обнаженной грудью и большими крыльями. Глянув через мускулистое плечо, Пиппа увидела: Дот сидит на кровати с покрасневшими от слез глазами.

— Дот, — стараясь говорить как можно спокойнее, позвала Пиппа, — Джонни велел тебя разыскать.

— Посмотри на меня, — отозвалась хозяйка. — Разве в таком состоянии к гостям выйдешь?

Пиппа решила сыграть ва-банк.

— Меня зовут Пиппа Ли, — она бесстрашно протянула руку молодому человеку.

— А я Крис, — рукопожатие «полуфабриката» было на удивление осторожным. — Рад знакомству. Извините, что мы тут при вас… Ну, малость повздорили… — порывшись в спортивной сумке, парень достал мятую рубашку. Пиппа заметила: крылья Христа на полуфабрикатовской груди не обрываются, а тянутся по предплечьям и вниз по спине. Дот тайком наблюдала, как разрисованный сын надевает рубашку и застегивает пуговицы. — Позаботьтесь о маме! — велел он, пронзив гостью пугающе честным взглядом, а затем отступил к стене. — Мне пора, — без лишних слов Крис вылез в окно и зашагал прочь. При ходьбе он раскачивался, откидывал спину назад и сжимал кулаки, словно ежесекундно ждал нападения. Распахнув кабину желтого пикапа, парень устроился на водительском сидении и укатил прочь.

— В детстве он был таким милым! — раздосадованно качая головой, пролепетала Дот. — Ты даже не представляешь…

Прошло несколько дней, и, хотя желтый пикап Криса Надо несколько раз проезжал мимо Пиппы, Дот не объявлялась. Пиппа решила: ужасная сцена в спальне положила их дружбе конец. Сынок-полуфабикат действительно пугал. Бедная Дот! Пиппа с удивлением обнаружила, что скучает по соседке, и даже подумывала позвонить и узнать, все ли в порядке, но боялась еще больше ее смутить. Приступы лунатизма не повторялись, кухня блистала чистотой, и Пиппа почувствовала, как в душе воцаряется умиротворение. Дни неспешно тянулись своим чередом. Каждое воскресенье из города приезжал Бен, а Грейс улетела в Париж отдохнуть от двухнедельных фотосъемок в Кабуле.